метисация the Soyots Tag

ON THE QUESTION OF THE ETHNIC IDENTITY OF THE SOYOTS OF BURYATIA

Viktor P. Krivonogov

In the summer of 2018, an ethnographic expedition of the Siberian Federal University to the soyot of the Oka district of Buryatia took place. The program included the study of modern ethnic processes in Soyots. At 25 percent sample was developed for conducting a mass survey according to a special questionnaire; the Soyot population of five settlements was studied. The issues of demography, ethnic self-identification, resettlement, ethnic language processes, changes in the field of economy, material and spiritual culture, nationally mixed marriages and cross-breeding are considered. It turned out that the actual number of Soyots today is 2.1-2.2 thousand people, although officially there are significantly more of them – this is due to the fact that the Soyots recorded a significant number of Buryats in the hope of benefits provided for the small indigenous peoples of Siberia. There is a significant rapprochement between Soyots and local Buryats, in particular, all Soyots consider the Buryat language as their mother language, the rapprochement occurred in the field of economy, material and spiritual culture, there is a merger with the Buryats through nationally mixed marriages. However, people still retain the memory of recent differences in different areas of culture and language. This persistent memory, as well as the preserved ethnic identity, allowed the Soyots to achieve inclusion in the list of indigenous peoples of Siberia.

В 2002 г. на карте России и в списках переписей населения появился новый этнос – сойоты. Они живут в Окинском, самом западном районе Бурятии, на границе с землями, населенными тувинцами-тоджинцами и тофаларами. Это как раз были самые близкие к сойотам, родственные народы (и еще цаатаны в соседней Монголии). У них были похожие языки (тюркской языковой группы), идентичный тип хозяйства и культуры, близкий антропологический облик1. Но еще в XVIII-XIX вв. начался процесс сближения и слияния сойотов с ближайшими соседями – бурятами, которые жили на территории того же (современного) Окинского района. Сближались хозяйственные уклады, культура, и сойоты постепенно полностью перешли на бурятский язык и забыли свой [1, с. 12-20]. Казалось бы – все, этническая история сойотов завершилась, они превратились в составную часть бурят. Но оказалось, что кое- что все же сохранилось – этническая память. Эти люди не забыли своего происхождения, не забыли, что они сойоты. И в 1990-е гг., когда по всему постсоветскому пространству прокатилась волна самоопределений, буряты сойотского происхождения обратились во властные структуры с просьбой о восстановлении своей идентичности [2; 3, с. 65]. Эта просьба была услышана, и сойоты вступили в сообщество коренных малочисленных народов России, Сибири. В этом статусе они сейчас и пребывают. Целью нашей экспедиции в июне – июле 2018 г. было выяснить характер современных этнических процессов, протекающих у этого этноса.

Вопрос о численности сойотов оказался весьма сложным, хотя данные последних переписей населения, казалось бы, дают точную информацию. В 1995 г. была проведена локальная перепись населения Окинского района. Всего переписано 1973 сойотов из 4615 чел. общего населения района, или 42,8 %1 2, по переписи 2010 г. – 3579 чел. по Бурятии, в основном – в Окинском районе3. Остальные жители района – главным образом буряты. Такой стремительный рост численности сойотов между переписями можно было бы объяснить процессом восстановления сойотской идентичности после многих десятилетий, когда сойоты были записаны в документах бурятами. Однако не все оказалось так однозначно. Восстановление сойотской идентичности сопровождалось разговорами о получении малочисленным народом льгот разного рода (среди них – более ранний выход на пенсию и др.), и в результате многие буряты, не имеющие по происхождению никакого отношения к сойотам, тоже пожелали формально записаться сойотами. В ходе экспедиции нам предстояло выявить истинную, реальную численность сойотов на основе их этнического самоопределения. Надо сказать, что буряты, записавшиеся формально сойотами, в беседах прямо и откровенно нам об этом сообщали: «На самом деле я бурят, и среди предков – все буряты. Но я записался сойотом, потому что обещали льготы». Мы встретились с сотнями людей в разных поселках, и постепенно стала вырисовываться картина реального положения вещей с этнической принадлежностью. Большую помощь нам оказали специалисты местных администраций, которые в свое время и составляли списки сойотов, и они прекрасно знали, кто из записавшихся является сойотом по происхождению, а кто бурятом. В итоге мы выделили три группы, которые записались сойотами. Первая группа – это сойоты по происхождению, те, у которых сойотами были предки по обеим родительским линиям. Все представители этой группы вполне определенно и однозначно относят себя к сойотам. Вторая группа – смешанное сойотско-бурятское население, у которых сойоты были предками по одной из родительских линий. Оказалось, что в этой группе примерно 90 % реально относят себя к сойотам, определяют себя как сойоты, а 10 % склоняются к тому, что они ближе к бурятам, считают себя бурятами. И третья группа – «чистокровные» буряты по происхождению, в родословных своих не имеют сойотов. Они практически все признались нам, что записались сойотами чисто формально, а в реальности считают себя бурятами. В связи с этим мы произвели перерасчет с целью выявления численности сойотов на основе их этнического самоопределения независимо от формальной записи их сойотами. Конечно, эта цифра не отличается точностью, так как часть смешанного бурятско-сойотского населения имеет двойное самосознание и затрудняется отнести себя к одному или другому этносу, так что точность здесь вряд ли вообще возможна. Тем не менее, произведя перерасчеты, мы вышли на показатели 2,1-2,2 тыс. чел., которых вполне можно отнести к сойотам по их этническому самоопределению (ок. 37-39 % населения района). Остальные 1,4-1,5 тыс. чел., «записавшиеся» сойотами, – на самом деле буряты по их этническому самосознанию. Таким образом, получается, что данные 1990-х гг. – самые точные и адекватные по численности сойотского населения, в то время как показатели 2010 г. значительно преувеличены.

В программе экспедиции в июле 2018 г. использовалось несколько методов исследования – работа с информаторами и экспертами, метод наблюдения, изучение письменных источников и статистических данных, но центральное место занял массовый опрос сойотского населения по 25-процентной выборке. Всего составлены опросные листы на 526 человек. В зависимости от размера, национального состава и других характеристик были отобраны 5 населенных пунктов во всех четырех поселениях района. Поселение – это административная единица, аналогичная сельсовету советского периода, в состав поселения обычно входит несколько населенных пунктов. На территории района расположены 4 поселения: Сойотское, Орликское (с районным центром – п. Орлик), Саянское и Бурунголь- ское. В Сойотском поселении в выборку попали поселки Сорок и Боксон, в Орликском – районный центр Орлик, в Саянском – поселок Саяны, в Бурунгольском – поселок Хужир. В каждом населенном пункте были опрошены сойоты при соблюдении пропорций по полу и возрасту, с сохранением соотношения однонациональных и национально-смешанных семей, чтобы сделать выборку репрезентативной. Численность опрошенных сойотов в каждом населенном пункте соответствовала численности сойотов, проживающих в поселках подобного типа (по размеру, национальному составу и т. д.). Опрос проходил методом стандартизированного интервью по специальному опросному листу, включающему 31 вопрос о разных сторонах этнических процессов (языковые процессы, материальная и духовная культура, демография и др.). Опрос проводился посемейно, взрослых опрашивали лично, на детей составлялись опросные листы со слов родителей. В национально-смешанных семьях этническая принадлежность детей определялась родителями, и опросные листы составлялись только на тех детей, которых родители отнесли к сойотам. Все это позволило выразить этнические процессы, протекающие у сойотов, в относительно точных показателях.

Большинство сойотов отошли от традиционных занятий. Оленеводство, традиционное для них в прошлом [5], было ликвидировано в 1963 г. под предлогом нерентабельности [1]. Правда, недавно была сделана попытка его возродить, было закуплено небольшое стадо оленей у соседних тофаларов [1]. В настоящее время это стадо пасется на территории, относящейся к Сойотскому поселению, однако занято в этом возрожденном оленеводстве всего… два человека. Так что особой отраслью это назвать сложно. Свойственное сойотам в прошлом занятие охотой на уровне основного занятия практически не востребовано, штатных охотников встретить не удалось. Еще один вид традиционного хозяйства – разведение яков – сохранился лучше. Яков по-прежнему разводят, причем не только сойоты, но и буряты. В то же время бурятское скотоводство (крупный рогатый скот, лошади, овцы) распространилось среди сойотов. Особенное развитие получило разведение гибридов яков и коров – так называемых хайнаков. Однако если речь идет об основном официальном занятии, то занятых в традиционных отраслях среди сойотов осталось очень мало. Среди мужчин трудоспособного возраста лишь 8,6 % числятся скотоводами, еще 5,7 % являются неквалифицированными рабочими ручного труда, 28,6 % – квалифицированные рабочие и рабочие на механизмах, 20 % – специалисты разного уровня, 11,5 % – руководители разного уровня, остальные 25,7 % – безработные. Среди женщин занятых в животноводстве не нашлось, 22,8 % – неквалифицированные рабочие, 3,5 % – квалифицированные рабочие, 54,4 % – служащие и специалисты разного уровня, 5,3 % – руководители, 7,0 % – безработные, 7,0 % – домохозяйки. Социально-профессиональная структура сойотов почти идентична таковой у бурят, национальная специфика практически не ощущается, что способствует более тесному общению сойотов с бурятами.

Заметно больше сохранилось традиционных особенностей в занятиях вне основной работы, то есть в домашнем хозяйстве. В личном подсобном хозяйстве многие сойоты имеют яков и хайнаков, кроме того, многие мужчины занимаются охотой. Результаты опроса такие. Знакомы с оленеводством 12,9 % мужчин и 6,3 % женщин. Занимались и до сих пор занимаются разведением яков 41,4 % мужчин и 52,6 % женщин. Охотой на досуге увлекаются 42,9 % мужчин. Совсем не имели и не имеют отношения к традиционным занятиям 34,3 % мужчин и 45,3 % женщин.

Многие сойоты имеют национальную бурятскую одежду – 57,4 %. Чаще она используется по праздникам, а в будние дни ее встретить невозможно. Использование этой одежды не уменьшается – доля владеющих ею примерно одинакова во всех возрастных группах, и даже среди детей ее имеют более половины. Несколько чаще такая одежда имеется у женщин (65,3 %), чем у мужчин (47,4 %). Гораздо реже можно встретить сойотскую традиционную одежду. На первый взгляд, сойотская одежда похожа на бурятскую, видимо, здесь сказалось длительное влияние бурят, однако знатоки, особенно пожилые женщины, по некоторым деталям и особенностям покроя видят отличие сойотской одежды от бурятской. Сойотскую одежду имеют 8,0 % опрошенных, включая детей (среди мужчин 3,4 %, среди женщин 11,5 %). Хотя общее число имеющих такую одежду невелико, однако воспроизводство ее продолжается – среди детей имеют ее не меньшее число, чем среди пожилых людей.

Кухня сойотов в основном бурятская и общероссийская, большинство взрослых опрошенных даже затруднились определить – что такое национальная кухня, они не могут назвать ни одного национального сойотского блюда. Таких оказалось 75,8 %. Еще 8,5 % ответили, что знают отдельные блюда сойотской кухни, но не употребляют, а остальные 15,7 % – изредка употребляют эти блюда. В основном эти блюда готовятся из продуктов, добываемых охотниками в тайге. Некоторые помнят блюда, продукты для которых поставляло домашнее оленеводство, но так как оленей сейчас почти нет, то эти продукты недоступны, о них вспоминали в прошедшем времени. Несколько чаще национальные блюда потребляются в сойотском поселении, то есть в месте компактного проживания сойотов. Эти блюда до сих пор употребляют 20 % опрошенных взрослых.

Кроме традиционной одежды, разные предметы, связанные с традиционной бурятской и сойотской материальной культурой (утварь, орудия труда, и т. д.), имеются в 43,4 % сойотских семей, в том числе 25,5 % семей имеют предметы бурятской материальной культуры, 13,2 % – сойотской, 4,7 % – и бурятской, и сойотской.

Сойоты еще век назад почти полностью забыли свой язык и стали бурятоязычными. Одновременно шло усвоение, в основном через школу, русского языка, и к концу ХХ в. сойоты стали двуязычными, свободно владея бурятским и русским языками. Согласно нашему опросу, 93,9 % сойотов назвали родным бурятский язык, 5,7 % – сразу два языка: бурятский и русский и 0,4 % – русский. В последнем случае речь идет о тех немногих сойотах, чье детство прошло вне Бурятии.

Основной разговорный язык у сойотов также бурятский – у 83,3 % опрошенных; используют одинаково интенсивно сразу два языка – 14,0 %, чаще русский – 2,7 %. Степень владения сойотами бурятским языком исключительно высока –

97.7 % опрошенных владеют им свободно, 1,5 % с некоторыми затруднениями и лишь 0,8 % – со значительными затруднениями (в последнем случае, как уже говорилось, это в основном дети, которые родились за пределами Бурятии). Не встретилось ни одного сойота, который бы вообще не понимал бурятский язык. Русский язык для большинства сойотов – не родной, а второй, и степень владения им несколько ниже, чем бурятским. Однако большинство (72,6 %)опрошенных владеют им свободно. Еще 20,5 % владеют им с некоторыми затруднениями, 4,9 % – со значительными затруднениями, 0,4 % – только понимают, но не говорят и 1,5 % – совсем не владеют. Хуже всего владеют русским языком старики (старше 70 лет – 40 % владеют им свободно, 60 % – с затруднениями), а также дошкольники, которые еще не начали изучать русский язык. Лучше всего владеют русским языком в районном центре, где концентрируется максимальное количество специалистов с высшим образованием (владеют русским языком свободно 84,9 %, частично – 14,3 %, не владеют совсем – 0,8 %). В Сойотском поселении, где в основном занимаются сельским хозяйством, показатели ниже (владеют свободно 59,7 %, частично – 37.8 %, не владеют совсем – 2,5 %).

В 1990-е гг. в процессе восстановления сойотской идентичности сделана попытка реанимации давно забытого сойотского языка. Специалистами-лингвистами была разработана письменность, подготовлены учителя, и началось преподавание в школе Сойотского поселения. Нам не встретилось ни одного сойота, который бы овладел этим языком свободно. Тем не менее нашлись люди, которые после прохождения курса сойотского языка в школе смогли определить свою компетенцию как «владею со значительными затруднениями» (знают несколько десятков слов, несколько фраз, но связно говорить не научились) и «понимаю, но не говорю» (понимание также весьма относительное – понимают очень ограниченное количество слов). Всего по всей выборке оценили свои знания как «владею со значительными затруднениями» 1,1 % опрошенных старше 7 лет (степень компетенции детей определяли родители), еще 5,0 % остановились на варианте ответа «понимаю, но не говорю». Остальные 93.9 % сойотским языком не владеют совсем. Так как сойотский язык внедрен не во все школы района, а лишь в Сойотском поселении, имеет смысл обратиться к компетенции только тех, кто учил этот язык в школе. Всего прошли через обучение этому языку в школе 18,3 % всех сойотов старше 7 лет. Однако изучать – не значит овладеть. Из тех, кто прошел курс языка в школе, лишь 4,9 % посчитали, что владеют этим языком со значительными затруднениями, еще 22,0 % – начали немного понимать, а 73,2 % признались, что этим языком не овладели совсем. Интересно, что и среди тех, кто не проходил курса языка в школе, нашлось несколько человек, которые в какой-то мере освоили сойотский язык. Видимо, это родители тех детей, которые изучали язык в школе, и, помогая детям готовить уроки, они тоже немного освоили этот язык. Но их немного – 0,6 % считают, что владеют языком со значительными затруднениями, и еще 1,6 % – начали немного понимать. Те, кто в какой-то степени овладел сойотским языком, нигде его не используют, кроме уроков сойотского языка в школе, так как уровень компетенции в этом языке весьма низок. Тем не менее 12,4 % опрошенных старше 7 лет отметили, что научились немного читать на сойотском языке (53,7 % от числа тех, кто учил сойотский язык в школе, и 3,3 % тех, кто не учил). Показатели не такие плохие, более половины тех, кто учил язык, вроде бы научились читать. Однако, как выяснилось, есть расхождения между понятиями «читать» и «понимать» текст. Некоторые респонденты признались, что несложные тексты из учебника они, в принципе, могут прочитать, а вот понять – далеко не всегда или не полностью. Так что на самом деле успехи в обучении сойотскому языку намного скромнее.

В школах района идет обучение детей и на русском, и на бурятском языках. Среди опрошенных сойотов обнаружилось лишь 10,3 % не изучавших по разным причинам бурятский язык в школе, остальные учили его в начальных классах – 5,2 %, до 9 класса – еще 7,1 %, до 11 класса – 77,4 %. В результате 92,0 % сойотов старше 7 лет могут читать и писать на бурятском языке, 4.9 % – только читать и лишь 3,1 % не могут читать и писать на этом языке. А вот русским владеют практически все (99,6 % старше 7 лет могут писать и читать, 0,4 % только читать).

В разных сферах общения сойоты используют либо исключительно бурятский язык, либо (реже) два языка – русский и бурятский. Очень небольшая часть использует исключительно русский язык. В последнем случае это чаще всего те, кто провел детство за пределами Бурятии, в русской среде. При общении со своими родителями 80,2 % опрошенных сойотов используют бурятский язык, 18,3 % – русский и бурятский и лишь 1.5 % – русский. Русский язык или два языка используют в основном дети, чаще – в районном центре. При общении с братьями и сестрами 82,9 % используют бурятский язык, 15,1 % – два языка, 2,0 % – русский язык. В общении с друзьями 59,5 % используют бурятский язык, 36,4 % – два языка, 4,1 % – русский язык. В разговоре со своими супругами используют в основном только бурятский язык 84,0 %, два языка – 15,2 %, в основном русский – 0,8 %. В общении со своими детьми бурятский язык используют 69,7 %, два языка – 28,0 %, русский язык – 2,3 %. Гораздо шире русский язык используется на производстве. С коллегами по работе говорят в основном по-бурятски 34,7 %, на двух языках – 59,6 %, на русском – 5,7 %. Как видим, в общении внутри семьи преобладает бурятский язык, во внешнем общении – на работе, с друзьями – расширяется использование русского, растет значение двуязычия.

У сойотов распространены бурятские и русские имена, сойотские имена практически не встречаются. Лишь двое респондентов не совсем уверенно предположили, что их имена – сойотские. По всей выборке бурятские имена имеют 61.5 % опрошенных, русские – 38,5 %. У мужчин соотношение – 71,8 % и 29,2 %, у женщин – 53,7 % и 46,3 %, т. е. у мужчин относительно чаще встречаются бурятские имена, у женщин несколько выше доля русских имен. Как меняется соотношение русских и бурятских имен по поколениям? Оказывается, от старших к младшим возрастам русских имен все меньше, бурятских – все больше. У пожилых мужчин (60 лет и старше) бурятские имена имеют 61,5 %, среди детей и подростков (до 20 лет) – 87,2 %, у женщин и девочек соответственно – 24,0 % и 70,4 %.

В религиозных взглядах сойотов ярко проявляется синкретизм – подавляющее большинство признают одновременно и буддизм, пришедший сюда от бурят, и шаманизм, веру в духов, т. е. традиционную религию, – 80,5 % опрошенных взрослых. Кроме того, 10,1 % относят себя к буддистам, 6,3 % – к шаманистам, остальные 3,1 % определили себя как неверующие (атеисты).

О традиционных родильных обрядах (бурятских и сойотских) две трети опрошенных (67,9 %) ничего не знают, 22,8 % знают основные элементы бурятского обряда, 8,6 % – сойотского, 0,6 % – того и другого. Женщины, которые, естественно, более компетентные в этом обряде, лучше, чем мужчины, знакомы с бурятским обрядом (23,4 % против 13,4 % у мужчин), но о сойотском обряде также знают немногие (9,5 % женщин, 9,0 % мужчин). Со свадебным традиционным обрядом сойоты знакомы лучше, но только с бурятским; знают о его элементах 61,7 % опрошенных взрослых. А вот про сойотский свадебный обряд слышали только 0,6 %. Аналогичные результаты по знакомству с погребальным обрядом. С бурятским традиционным похоронным обрядом знакомы 62,9 %, а вот с сойотским – всего 3,1 %. Так что по основным традиционным обрядам мы видим значительное превышение компетенции в бурятских обрядах по сравнению с сойотскими. В то же время наблюдается процесс отхода и от бурятских обрядов, они также постепенно забываются. Особенно плохо знакома с ними молодежь. Те немногие, кто знаком с сойотскими обрядами, – в основном старики, и говорят о них исключительно в прошедшем времени (в настоящее время они не практикуются). Например, о сойотском похоронном обряде информированы 7,1 % пожилых людей старше 60 лет, а до 40 лет о них не слышал никто.

Еще относительно недавно сойоты помнили, к какому роду они относились (среди них встречались рода: сойот, иркит, онхот, хаасуут), но сейчас стали об этом забывать. Лишь 46,7 % назвали свой род, остальные на наш вопрос о своей родовой принадлежности ответить не смогли.

В районе весьма широко распространились национально-смешанные браки. В нашей выборке, если не считать одиночек, соотношение однонациональных и национально-смешанных семей оказалось 58,0 % и 42,0 %, то есть доля смешанных семей приближается к половине. Большинство смешанных семей в нашей выборке – с бурятами (38 %), остальные (4 %) – с русскими и тувинцами. Имеют жен иной национальности 45 % женатых мужчин-сойотов, имеют мужей иной национальности 37,2 % замужних сойоток. Эти браки ведут к большей метисации, нарастанию доли сойотско-бурятского смешанного населения. В смешанных семьях родители отнесли к сойотам 84,5 % детей, в то время как к бурятам – 15,5 %. В нашей выборке лишь 33,5 % сообщили, что среди их ближайших предков все сойоты, у 59,7 % среди предков есть и сойоты, и буряты, у 1,1 % – сойоты и русские, у 4,9 % – сойоты, буряты и русские, у 0,4 % – сойоты, буряты и якуты, у 0,4 % – сойоты, буряты и тувинцы.

Доля метисов от старших возрастных групп к младшим постепенно нарастает (табл. 1) среди пожилых людей их чуть более половины, среди детей приблизилась к 80 %.

Значительное смешение сойотов с бурятами, переход на бурятский язык, освоение бурятской культуры и отход от своей собственной – все это заставляет поставить вопрос о целесообразности выделения этой этнической общности. Насколько это оправдано? Есть ли отличия сойотов от бурят в настоящее время, и если есть, в чем они выражаются? При массовом опросе мы решили обратиться с такими вопросами к самим сойотам и попросили ответить, знают ли они о различиях между ними и бурятами в хозяйственной деятельности, в разных областях материальной культуры – в частности, в типе традиционного жилища, а также в антропологических особенностях, в чертах характера.

Об отличиях в традиционной хозяйственной деятельности осведомлены 35,4 % взрослых респондентов. При этом они указывают на эти отличия в прошедшем времени – раньше сойоты были таежниками – оленеводами и охотниками, а буряты – степняками-скотоводами. Конечно, сейчас эти различия сгладились, молодежь осведомлена об этих различиях меньше, поэтому 2/3 опрошенных не смогли ответить на этот вопрос. Смогли привести конкретные примеры этих различий 45,2 % пожилых людей, но только 22,2 % молодежи. В прошлом наблюдались различия и в традиционном жилище – достаточно вспомнить войлочную юрту у бурят и таежные жилища, в частности чум, – у сойотов. На эти различия указали 46,2 % опрошенных, от 33,3 % среди молодежи до 54,8 % среди пожилых людей.

И буряты, и сойоты относятся к большой монголоидной расе, однако к разным ее типам. Буряты – представители центрально-азиатского типа северной ветви монголоидной расы, а сойоты, судя по всему, как и их соседи – тофалары и тувинцы-тоджинцы, к байкальскому типу той же северной ветви. Замечают ли какие-либо антропологические различия сами сойоты? Оказалось, что замечает почти половина – 46,2 %. Правда, нередко в прошедшем времени – раньше различались, но сейчас перемешались с бурятами и отличия менее заметны.

Есть ли различия в национальной психологии, в характере сойотов и бурят? Большинство считает, что нет – 82,3 %. Но остальные все же отметили, что некоторые отличия есть – 17,7 % (от 11,1 % среди молодежи до 23,8 % среди пожилых людей).

В целом можно сказать, что, несмотря на высокий уровень ассимиляции сойотов бурятами, определенные различия в разных областях культуры сохранились или же сохранилась память об этих различиях в недалеком прошлом. Главное – сохранилось этническое самосознание, что и послужило толчком для возрождения этнической идентичности. Однако, кроме самосознания, мало что указывает на сойотские черты данной этнической группы. В ближайшее время можно ожидать дальнейшего сближения сойотов с бурятами, слияние с ними посредством смешанных браков и постепенное исчезновение еще оставшихся небольших различий. Попытки этнического возрождения последних лет, к которым можно отнести начало преподавания сойотского языка в части школ и возобновление оленеводства, носят ограниченный и локальный характер и существенно повлиять на общую ситуацию не могут. Однако что касается такой сложной сферы, как этническое самосознание, то здесь строить прогнозы весьма затруднительно.

ЛИТЕРАТУРА

Жуковская Н. Л. Республика Бурятия: этнорелигиозная ситуация (1991-1993 гг.) // Исследования по прикладной и неотложной этнологии. – 1994. – № 5. 

Павлинская Л. Р. Окинские сойоты: методы и механизмы разрушения этнической культуры // Материалы полевых этнографических исследований 1990-1991 гг. – СПб., 1993. – С. 37-39.

Павлинская Л. Р. Кочевники голубых гор. Судьба традиционной культуры народов Восточных Саян в контексте взаимодействия с современностью. – СПб., 2002.

Петри Б. Э. Оленеводство у карагас. – Иркутск, 1927.

Рассадин В. И. Об оленеводстве у окинских сойотов // Гуманитарные исследования молодых ученых Бурятии. – 1999. – Вып. 2, ч. 1.