фольклор Tag

Начало XX в. стало переломным этапом в истории Российской империи. Революция 19051907 гг., затем Первая мировая война, столыпинская аграрная реформа инициировали рост национального самосознания и формирование общественно-политического движения на окраинах России. Сама атмосфера, время и условия развития общественной мысли в Якутии стали фактором зарождения новых направлений духовной и культурной жизни, в том числе художественной литературы. В этот знаменательный период на историческую арену вышла целая плеяда всесторонне развитых, универсальных деятелей, среди которых были В. В. Никифоров- Кюлюмнюр, А. Е Кулаковский, А. И. Софронов, П.А. Ойунский, выдвинувшие идею национального возрождения родного народа. Эти выдающиеся исторические личности не только определили развитие всех сфер общественной, национально -культурной, социально -экономической

и научной жизни народа саха в XX в., но одновременно стали и основоположниками якутской литературы, занявшей достойное место в поликультурном пространстве России.

Одной из ключевых фигур, чье творчество сыграло важную роль в формировании и становлении национальной культуры и литературы, а также определило весь вектор их развития в XX-XXI вв., стал известный общественно-культурный деятель Анемподист Иванович Софронов – Алампа (1886-1935). Огромная заслуга Анемподиста Софронова заключается в том, что он своим творчеством заложил традиции национальной художественной литературы, оказав огромное влияние на ее становление и дальнейшее развитие.

Биография А. И. Софронова неразрывно связана с эпохальными событиями истории России, социальными катаклизмами, произошедшими в первой трети XX в. Анемподист Иванович Софронов родился 14 ноября 1886 г. в I Жехсогон- ском наслеге Ботурусского (ныне – Таттинского) улуса. Как известно, до Октябрьской революции детская смертность в Якутии была довольно высокой. Чтобы сберечь младенца и запутать его следы от нечисти, через три дня после рождения родители отдали Алампу слепому, бедному старику Николаю Дулганову-Булуу- По достижении трех лет, по неизвестным причинам, Алампа был передан в другую бедную семью – Борон: уола Бааса, жена которого была слепа на оба глаза. Когда Алампа исполнилось пять лет, Иван Корнилович отдал его бездетной семье старика Кырытына Семена и Ньуччуку Елены. В новой семье большое влияние на маленького Алампу оказал их семейный уклад – религиозность приемных родителей. Как сам писатель признавался в своих воспоминаниях, он с детства воспитывался в рамках христианских идеалов и до совершеннолетия был глубоко верующим человеком. Когда Анемподисту было всего 11 лет, приемный отец Кырытына Сэмэн умер от чахотки, и они с больной трахомой матерью остались беззащитными сиротами. Мальчик рано начал заниматься тяжелым физическим трудом и постиг многие азы крестьянского труда: ухаживал за скотом, научился пахать и молотить, косить якутской косой-горбушей, что очень трудно давалось даже взрослым, и в день ставил 1-2 копны.

В 1902 г., когда Алампе было 16 лет, в десяти километрах от их дома, в селе Ытык-Кюель при Преображенской церкви открылась церковноприходская школа. Алампа с большим трудом получил у отца разрешение на учебу. И был вынужден ежедневно ходить пешком двадцать верст туда и обратно. За время обучения в школе будущий писатель экстерном прошел программу третьего, четвертого классов и с отличием завершил учебу. Таким образом, в 1904 г. он за два года окончил чет ы рсх классную школу, став одним из лучших учеников и первых выпускников школы. Нужно отметить, что Софронов больше никогда не учился ни в каких учебных заведениях, но долгие годы упорно занимался самообразованием и достиг в нем таких высот, что впоследствии считался одним из образованнейших интеллигентов своего времени. Так в детские годы будущий писатель испытал на себе суровую действительность с ее крайне тягостным изнуряющим трудом, долго боролся с тяжелым недугом. Знание чаяний и бед народа изнутри, лишение радостей детства укрепили его характер, воспитали в нем терпимость и твердую волю. В последующем детские впечатления, быт народа, устное творчество станут основой для создания высокохудожественных произведений писателя.

1 ноября 1907 г. молодой, полный надежд Анемподист Софронов, наконец, достиг желанного Якутска. С этого времени начинается новый этап его жизненного пути. По приезде в город Алампа смог устроиться рабочим в типографию с зарплатой в 5 рублей в месяц. Через полгода Софронов был переведен на должность наборщика якутского отдела газеты «Якутский край-Саха дойдута». Тот факт, что Анемподист Иванович начал свою деятельность с работы в демократической печати, сыграл основополагающую роль в формировании его мировоззрения и осознании своих целей в жизни, проявлении большого интереса к творческой работе.

После закрытия газеты 12 января 1909 г. Алампа остался без работы. В феврале 1909 г. при помощи кузена Т В. Слепцова он поступает на работу к богатому купцу Кириллу Давыдовичу Спиридонову на должность писаря. Каждое лето Анемподист Иванович на первом пароходе уезжал с хозяином в Булун, где выполнял обязанности писаря, счетовода и переводчика, и возвращался в Якутск поздней осенью на последнем пароходе. Несмотря на тяжелые условия плавания в низовьях Лены, с частыми бурями и густыми туманами по осени и напряженную работу на булунских рыбных промыслах, эти поездки предоставляли ему возможность отдыхать на свежем воздухе и заниматься творческой работой.

В начале века усилилась тяга якутов к культуре, образованию, и интеллигенция, осознав свое консолидирующее значение в жизни общества, организовывала разные мероприятия, инициировала новшества. В 1910-е гг. Анемподист Иванович увлекся театральным искусством и постановкой спектаклей. По словам его современников, на театральных вечерах он всегда был организатором, декоратором, режиссером, занимался также поиском бутафории, мебели, участвовал в подборе артистов. Известно, что первый свой спектакль по пьесе «Женитьба» Н. В. Гоголя Алампа поставил в 1909 г. на сцене клуба приказчиков. Литературный дебют Алампа состоялся в 1912 г. в журнале «Саха саната». в котором было опубликовано одно из лучших его стихотворений «Родной край», получивший широкий резонанс. Также были изданы рассказы «Рассказ», «Рассказ о шиликунах», переводы басен И. Крылова «Крестьянин и медведь», «Стрекоза и муравей» и рассказа В. Шишкова «Помолились богу». С начала 1910-х гг. Алампа серьезно взялся за перевод произведений русских писа- телей-классиков. Так, по имеющимся нам сведениям, им были переведены пьесы «Недоросль» Д. Фонвизина, «Медведь» и «Предложение» А. Чехова. 12 декабря 1912 г. в клубе приказчиков Алампа поставил пьесу Л.Н. Толстого «От нее все качества» в своем переводе, сам сыграл роль Михаила. Примечательно, что в спектакле роль Марфы исполнила Е.К. Яковлева, будущая жена поэта, талантливая актриса, чувство к которой стало одним из важнейших и трагических в его жизни и творчестве. Женитьба на одной из самых красивых девушек города, в которую Софронов был влюблен, несомненно, сыграла в его судьбе огромную роль. Они могли бы быть счастливы, но жизнь распорядилась по-своему. Летом 1913 г. по дороге в Булун на реке Лена с молодыми случилась беда. От шквала начали тонуть баржи, и все силы были брошены на спасение груза. Евдокия, которая всегда отличалась отменным здоровьем, несмотря на свою пятимесячную беременность, кинулась на помощь людям. Во время аврала, споткнувшись о груз, потеряла ребенка. Тем летом в Булуне, выхаживая за тяжело заболевшей супругой, Алампа написал первую драму «Бедняк Яков».

Первая драма Софронова была широко распространена в рукописи, поставлена повсеместно и восторженно принята публикой. Увлечение театром, недостаток репертуара привели молодого человека к созданию собственных драматических произведений. Как переводчик русской классической драматургии, режиссер-постановщик, актер Софронов на своем богатом опыте изучил законы театра и вопросы сценического воплощения пьесы. И потому, начиная с первой драмы, все его произведения отличаются глубиной и правдивостью содержания, стройностью композиции, сценичностью, живостью диалога, вниманием к деталям и подробностям, «внутренней логике каждого жеста, словам героя».

Февральскую революцию 1917 г. Алампа встретил с большим воодушевлением. Поэт, ожидающий перемен в жизни общества, с событием большого исторического значения связывал все свои надежды на счастливое будущее родного народа. В марте 1917 г. он написал три стихотворения – «Песня соединения» (06.03), «Новая жизнь» (15.03), «Жизнь меняется» (23.03). Идеи его произведений, призывающих к свободе, смелые, оригинальные мысли, несомненно, сыграли свою роль в пробуждении самосознания народа, в выражении его протеста против трехсотлетнего гнета царского самодержавия. Сам поэт был воспринят якутским этносом как народный трибун, олицетворяющий честь и совесть нации. Первые драмы писателя «Бедняк Яков», «Любовь», «Обрусевший», «Споткнувшийся не исправляется» оперативно, буквально из-под пера распространялись в списках по всей Якутии.

Алампа, движимый гуманистической идеей о возрождении народа путем просвещения, активно взялся за разностороннюю общественную работу. 7 ноября 1920 г. было создано новое культурно-просветительное общество «Саха омук», одним из учредителей которого был Анемподист Софронов. Культурно-просветительное общество «Саха омук» внесло огромный вклад в развитие национальной культуры. Так, в первые годы советской власти, в силу недостаточной развитости государственного строительства в сфере культуры и образования распространение грамотности, культуры, театрального искусства, краеведения в Якутии велось членами данного общества.

Новая власть, учитывая многолетний опыт, организаторский талант и авторитет среди народа, назначала Анемподиста Ивановича на ответственные должности в области культуры. Так, 12 декабря 1921 г. А. И. Софронов приказом председателя губревкома П.А. Ойунского назначается комиссаром вновь созданного Якутского театра. Вскоре руководство Якутии доверило Анемподисту Ивановичу ответственную работу – редактора первого государственного органа печати на якутском языке – газеты «Ман- чары». По инициативе общества и Якутского отделения Губбюро РКП (б) 28 декабря 1921 г. выходит первый номер газеты «Манчары» с тиражом в 500 экз.

А. Софронов всегда был занят на разных должностях и на общественной работе, и, казалось, не оставалось у него ни времени, ни сил для творческого труда. Но именно в эти годы он работал очень интенсивно. В 1921-1922 гг., помимо ряда поэтических и прозаических произведений, создал такие крупные драматические произведения, как «Девушка, выходящая замуж», «Тина жизни», «Споткнувшийся не исправляется», «Игра жизни».

Популярности А лампы в народе способствовала и его слава как поэта-песенника. Большую популярность в народе обрели лирические песни «0$о-о$о эрдэххэ» («Когда мы дети молодые»), «Ыччат сахаларга» («Молодым якутам»), «Ypyi-r туллук мелбестуур» («Пуночка моя белая»), «Туллук-туллук до^оттор» («Друзья-пуночки»), «Автономия ырыата» («Песня автономии»), «Кэ$э» («Кукушка»), ставшие классикой якутского песенного искусства.

В годы гражданской войны в конце октября 1922 г. А. И. Софронов вступил в ряды Якнаррев- дот (Якутский народный революционный добровольческий отряд), организованный по постановлениям правительства республики и обкома партии. Руководителем политического отдела Якнарревдот являлся секретарь обкома партии М. К. Аммосов, а А. И. Софронов был назначен его заместителем. В эти сложные годы новая власть широко использовала авторитет Алампы у народа, и сам писатель, не жалея себя и подвергая себя опасности, работал во имя мирной жизни народа и прекращения кровопролития. Софронова часто отправляли на переговоры, надеясь на народную любовь и лояльность к нему повстанческих руководителей. Как отмечают исследователи истории Якутии, переход основоположников якутской художественной литературы А.Е. Кулаковского, А. И. Софронова, лингвиста С. А. Новгородова, пользующихся большой популярностью среди населения, на сторону советской власти во время острой классовой борьбы в первые годы после революции не мог не повлиять на основную дсмо кратичсску го часть интеллигенции, прежде всего на учительство 11, с. 40].

В середине 1920-х гг., имея приоритетами своей деятельности интересы народа, руководствуясь патриотическими устремлениями, Алампа провел большую подвижническую работу. Как известный общественный деятель, он оказал содействие в установлении советской власти и пропаганде ее идей. Известно, что за любым подвижничеством стоит какая-то великая, общественно значимая идея. Для Анемподиста Софронова такой идеей стала идея свободного национального развития и самоопределения родного народа.

Алампа в эти годы, годы наивысшего расцвета его организаторского таланта, проделал титанический труд: активно участвуя в работе разных обществ, внес огромный вклад в дело развития образования, культуры в Якутии. В 1924 г. писатель был избран председателем общества «Долой безграмотность», членом Совета по якутской письменности при ЯЦИК, членом литературно-переводческой комиссии (ЛПК) при Нар- компросздраве. В 1924 г. Анемподист Софронов избирается членом Центрального исполнительного комитета Якутии.

31 марта 1925 г. Анемподист Иванович принял участие в организационном заседании нового научно-исследовательского общества «Саха кэскилэ» («Будущее якутов») и был включен в состав организационной комиссии вместе с П. Ойунским, Г. Поповым, М. Кротовым, А. Бояровым, М. Слепцовым. На общем собрании, состоявшемся 4 апреля, Софронов был избран членом Совета научного общества и членом секций искусства и издательского дела.

В 1925 г. Софронов командируется в г. Москву для изучения театрального искусства, литературы и художественного творчества родственных якутам национальностей. Прибыв в столицу, в сентябре А. И. Софронов в составе якутской делегации принял участие в праздновании 200-летнего юбилея Академии наук СССР в Москве и Ленинграде. С 23 февраля по 7 марта 1926 г. Алампа в составе якутской делегации вместе с А. А. Ивановым-Кюндэ и И.Н. Бараховым принял участие в работе I тюркологического съезда в г. Баку.

В 1926 г. по постановлению бюро обкома ВКП(б) был создан литературно-художественный журнал «Чолбон». За отсутствием в то время писательской организации издателями журнала были назначены культурно-просветительное общество «Саха омук» и политпросвет нарком- просздрава. На заседании бюро обкома ВКП(б) от 10 августа 1926 г. одним из вопросов повестки было создание литературно-художественного журнала. Бюро постановило включить в редакцию А. И. Софронова, В. Н. Леонтьева и А. Ф. Боярова [2, л. 94].

Как видно из вышеизложенного, в годы всеобщего духовного подъема народа он стал одним из видных деятелей искусства. Работал последовательно и основательно, делу развития театрального искусства в Якутии посвятил всю свою жизнь, и венцом всей его деятельности стало создание Якутского драматического театра. Кроме того, Анемподист Софронов – организатор кино в республике, первый председатель Госкино, теоретик искусства, первый театральный критик. Он также внес свой вклад в становление музыкального и изобразительного искусства Якутии. Таким образом, Алампа стал основоположником не только якутской литературы, но и других направлений в сфере культуры республики – театрального искусства и печатного дела.

Такое аналогичное явление как уникальное сочетание интереса выдающейся личности ко многим областям культурной и общественной жизни можно наблюдать и в истории других российских литератур. Эпоха крупных катаклизмов, идейно-эмоциональная атмосфера времени выдвинули на общественную арену выдающихся писателей, обладающих универсальными способностями. Например, зачинатель алтайской литературы, поэт П.А. Чагат-Строев (1887-1938) был членом ВЦИК, переводчиком, журналистом, составителем первой хрестоматии по литературе. Один из основоположников бурятской советской литературы, прозаик, поэт, критик, переводчик Ц. Д. Дондубон-Цыден Дон (1905-1938) являлся редактором газеты «Буряад-Монголой унэн», редактором журнала «Бата зам», народным комиссаром просвещения Бурят-Монгольской АССР. Основатель ногайской литературы, поэт X. Ш. Булатуков (1907-1937) стоял у истоков образования Карачаево-Черкесской автономной области, работал вторым секретарем обкома партии, организатором научно-исслсдовательского института. Основоположник удмуртской прозы, драматург, публицист, поэт, переводчик, литературовед Д.И. Корепанов-Кедра Митрей (1892-1937) был редактором газеты «Гудыри», заведующим кафедрой Удмуртского педагогического института, сектором литературы и языка в НИИ, председателем Союза писателей республики. Основоположник удмуртской советской литературы, поэт, драматург, переводчик, критик Кузебай Герд (1898-1937) был широко известен как фольклорист, этнограф, лингвист, художник и музыковед. Основоположник мордовской литературы, поэт, переводчик З.Ф. Дорофеев (1890-1952) являлся видным общественным деятелем, фольклористом. Основоположник юкагирской литературы Н. И. Спиридонов-Тэки Одулок (1906-1938) был ученым-экономистом, видным общественным деятелем. Такие типологически сходные явления наблюдаются и в ряде других младописьменных литератур.

Наблюдаемые типологические аналогии можно объяснить общностью исторических условий развития народов и следствием общественно-политических и социально-экономических реформаций 1910-1920-х гг., ставших катализаторами демократических преобразований, пробуждения национального самосознания, интенсивного развития общественной мысли и культурной жизни в национальных регионах.

Жизнь и творчество Анемподиста Софронова были нерасторжимо связаны с судьбой страны и народа. Система управляемого искусства в СССР привела к тому, что литература начала трансформироваться в официальную и неофициальную. Эта трансформация вызвала у многих творческих личностей кризис из-за несовпадения действительности реальной и изображаемой. Многие представители национальной интеллигенции стали жертвами невиданной по масштабам борьбы с инакомыслием в советском государстве. Не избежал этого и Анемподист Софронов. Он разделил печальную участь интеллигенции и писателей своего поколения, творчество которых не соответствовало канонам политической идеологии. Самый драматичный период в жизни писателя начинается с 15 сентября 1927 г., когда ему было предъявлено обвинение по «делу кон- федералистов».

Вероятно, в аресте свою роль сыграла и его неподкупность как поэта. Когда повсеместно шел процесс формирования новой эстетической концепции, принципа социалистического реализма, Софронов, как летописец, беспристрастно изображал реалии действительности. Большой резонанс в свое время получила поэма «Отзвуки течения жизни», напечатанная 1 мая 1927 г. в газете «Кыым», которая, по мнению критиков, «отражала стремление буржуазно-националистической интеллигенции к развитию Якутии по капиталистическому пути».

В ночь с 22 на 23 марта Софронова арестовали в собственном доме и заключили в одиночную камеру первого домзака. Ему было предъявлено обвинение по ст. 58 и. 12 Уголовного кодекса за недонесение о готовящемся контрреволюционном преступлении. 28 марта он был уволен с работы.

В мае Софронову объявили, что его дело передано на рассмотрение Новосибирского полномочного представительства Объединенного государственного политического управления (ПП ОГПУ). Продержав без суда в тюрьме, 8 июня его этапировали в Новосибирск. Полномочное представительство Объединенного государственного политического управления (ОГПУ ПП) Сибкрая, рассмотрев дело обвиняемых, 20 августа пункт статьи 11 переправил на 12-й. В заключении обвинения было написано: «В силу того, что материалов в деле для предания суду всех обвиняемых недостаточно и учитывая, что таковые в условиях Якутии являются лицами социально опасными, в силу приказа ОГПУ за номером 172-1924 гг. — данное дело подлежит направлению в особое совещание при коллегии ОГПУ для внесудебного разбирательства» [3, с. 324-325].

29 октября 1929 г. судебная коллегия ОГПУ приговорила 12 обвиняемых на 10 лет и остальных 12 человек (в том числе и Софронова) на 5 лет заключения в Соловецкий лагерь особого назначения (СЛОН).

12 декабря, находясь в «образцовой камере» казанского домзака, Анемподист Иванович отправил Емельяну Ярославскому, известному советскому деятелю, отбывавшему до революции годы ссылки в Якутии, письмо с просьбой возбудить ходатайство о пересмотре его дела [4, лл. 347-349]. 22 января 1929 г. заключенные были переведены из Казани в Москву в Бутырскую тюрьму. В начале февраля Софронов)’ было объявлено, что заседанием коллегии ОГПУ от 30 января 1929 г. его заключение в СЛОН заменено высылкой в Архангельскую губернию на тот же срок. Емельян Ярославский, будучи человеком благородным, искренне любившим народ саха, буквально вырвал писателя из лап смерти, хотя это и было нелегко. Из 28 человек, осужденных вместе с ним, только Софронову удалось избежать Соловков.

Добравшись до места ссылки, Анемподист Софронов с 26 февраля по 5 апреля 1929 г. находился в заключении в исправдоме Архангельской губернии. По постановлению Архгуб отдела ОГПУ от 4 апреля его освободили из-под заключения. На относительной свободе Анемподист Иванович столкнулся со многими трудностями. Жить было негде и, чтобы выжить, нужно было найти работу, что также было непросто. Преодолевать трудности и одиночество помогало творчество, оно было единственной отдушиной для всеми забытого писателя. Поэт всегда оставался поэтом: в апреле закончил и переписал на беловик поэму «Письмо отцу», снабдив его большим послесловием. В мае поступил разнорабочим в контору Архгосстроя, где выполнял непосильную для себя физическую работу. Но, не проработав и месяца, уволился по болезни, указав коротко причину: «надорвался». С середины июня устроился на должность рабочего ветеринар но-бактериологического института. Выполнял разного рода черновую работу: был дворником, в летние месяцы кормил подопытных кроликов, мышей, морских свинок, собак, лошадей, оленей, с осени топил печи. С ноября устроился чернорабочим в учреждении «Севстрой», но 24 декабря уволился по состоянию здоровья. Из-за непривычных климатических условий: переменчивой погоды, высокой влажности воздуха и неблагоприятных условий жизни – у писателя начинает развиваться туберкулез.

Искренний друг якутского народа Емельян Ярославский взялся довести вопрос Алампы до логического конца и постарался облегчить трагическую участь писателя. С его помощью 23 октября 1930 г. ссылка в Архангельскую губернию была заменена лишением права проживания 6 и. и. в Якутской АССР на оставшийся срок.

4 декабря 1930 г. Алампа уволился с работы с учреждения «Севстрой» по собственному желанию. Выбрав местом поселения город Иркутск, прибыл туда в конце декабря 1930 г. 30 августа при помощи представителя «Холбос» Рыбникова поступил счетоводом в Иркутскую контору «Холбоса», затем был принят в склад счетово- дом-фактуриатом. Анемподист Иванович также работал разнорабочим в большом каменном магазине, расположенном на улице К. Маркса, во дворе которого жил в маленьком домике.

Анемподист Софронов провел в тюрьмах и лагерях пять лет. Алампа, как сильный человек, собрав всю свою волю в кулак, выдержал испытания с честью и вернулся живым. Эти тяжелые годы не сломили его. «Жизнь моя – в песнях, счастье – только в стихах», – писал поэт. В годы заключения Алампа не переставал заниматься творческой работой, написал свои лучшие лирико-философские поэмы, в которых нашли свое исповедальное отражение переживания, драматизм судьбы писателя, а также и трагедия всего народа.

В июле 1933 г. писатель прибыл на родину. 24 октября 1935 г. умер от туберкулеза.

Так завершился земной путь талантливейшего якутского писателя, видного общественно-культурного деятеля республики, основоположника национального театра, зачинателя якутской государственной печати Анемподиста Ивановича Софронова.

Алампа разделил печальную участь интеллигенции и писателей своего поколения, творчество которых не соответствовало канонам политической идеологии. Как «совесть народа» и пророк, поэт всегда стремился к правде и за это поплатился свободой. По сути, он повторил судьбу многих выдающихся писателей России, таких, как А. Ахматова, М. Зощенко, О. Мандельштам и др. Стоит отметить, что аналогичной была судьба и других известных национальных писателей России, павших жертвой тоталитарного режима. В конце 1930-х гг. были арестованы и погибли: зачинатель алтайской литературы П.А. Чагат-Строев, основоположник марийской литературы С. Г. Чавайн, основатель ногайской литературы Х.Ш. Булатуков, основоположник бурятской советской литературы Ц. Д. Дондубон- Цыден Дон, основоположник якутской советской литературы П.А. Ойунский, основоположник удмуртской литературы Кузебай Герд, лидер алтайского народа Г. И. Чорос-Гуркин, основоположник национальной поэзии Карелии Я. Э. Вир- танен, один из зачинателей коми советской литературы В. А. Савин, классик коми литературы В. Т. Чисталев-Тима Вень, основоположник юкагирской литературы 11. И. Спиридонов-Тэки Одулок, один из зачинателей хакасской литературы В. А. Кобяков, один из основоположников профессионального татарского театра и драматургии К. Г. Тинчурин, башкирские писатели и общественные деятели Даут Юлтый, Габдулла Амантай и др. Все они были необоснованно арестованы по обвинению в «буржуазном национализме», «заговоре и шпионаже против советской власти» и «контрреволюционной деятельности».

А. И. Софронову удалось осуществить деятельность истинного основоположника: он основал национальную литературу во всех ее родах, и в лице писателя зарождающаяся якутская литература за полтора десятка лет прошла путь, который проходят развитые литературы на протяжении длительного времени. Непреходящее значение, высокая художественная ценность произведений Софронова заключаются в том, что в его произведениях нашли свое непосредственное отражение этико-эстетические воззрения, дух, национальная ментальность народа саха. Другой большой заслугой писателя является то, что в его индивидуальном творчестве была создана целостная жанровая система, на основе которой сложилась в дальнейшем система всей национальной литературы.

Творческое наследие А. И. Софронова – одно из высочайших достижений якутской литературы и представляет собой целую эпоху в истории национальной культуры и словесности. Примечательно, что писатель стоял у истоков зарождения якутской художественной литературы во всех трех ее родах: лирики, драмы и эпоса.

Творчество и деятельность якутского писателя имели большое историческое и культурное значение в жизни народа. Софронов своей созидательной деятельностью в сфере культуры и литературы внес огромный вклад в совершенствование якутского общества всего XX в. Анемподист Софронов принадлежит к числу тех гениальных художников слова, чьи произведения имеют общечеловеческое значение и представляют живой интерес для читателей разных стран и времен.

ЛИТЕРАТУРА

1. Михайлов И. И. Осуществление национальной политики партии в Якутии в первые годы Советской власти. – Якутск: Якуткнигоиздат. 1967.

2. Национальный Архив РС(Я), Ф. Зп. Оп. 20. Д. 27.

3. Семенова В. Г. Алампа. Личность норуот истори- ятыгар суолтата – Алампа. Роль личности в истории народа. – Якутск: Ситим-Медиа, 2011.

4. 1. Архив Управления Федеральной Службы безопасности РС(Я). Д. 4372. Т. 2.

Взаимодействие русских с народами Сибири насчитывает не одно столетие. Освоение Сибири, присоединение ее регионов к Российской империи, ссылки и миграции в Сибирь создали почву для активного взаимовлияния на всех уровнях жизни. Попав в новые условия, часть русских переняла некоторые особенности культуры местных: обряды сек-сек, пай хазьщ, посещение менгиров, камлание и шаманизм; употребление в пищу талгана, айрана и др. Также нужно отметить, что новые пейзажи, горы, степи, реки, травы, запахи, большое количество исторических памятников не оставляли равнодушным никого, кто хоть немного интересовался культурой и историей, например, регионов Хакасии, Алтая, Тувы. Все это нашло отражение в литературе, которая посвящена природе или истории Сибири. В качестве примера можно вспомнить творчество В. Б. Балашова («Шаман-дерево», «Месть Егу- дея» и др.).

Необходимо отметить, что в «золотую эпоху древнехакасского государства (V1-XIII вв.) Южная Сибирь и Центральная Азия являлись одним из активных очагов культуры и цивилизации. Постоянные контакты с китайским, среднеазиатским, индийским, арабским очагами культуры обогащали культуры народов <…> Затем с чингисханского нашествия до XVIII в. происходит период застоя» [1, С. 77-78]. Поэтому к приходу русских сибирские народы, по меркам того времени, «имели довольно высокий уровень материальной и духовной культуры» [1, с. 89]. Эти исторические факты имеют непосредственное влияние на литературу Сибири, на устное народное творчество.

Большой скачок в развитии хакасская литература сделала в начале XX в., благодаря созданию хакасского алфавита на основе русского (1924), ликвидации безграмотности, экономическому развитию, выходу первых газет («Хызыл аал» печатается с 1927 г.), книг и учебников на хакасском языке и др.

Литература многих сибирских народов того времени опиралась на фольклор. Это касается как поэзии, так и прозы, где наряду с повествованием часто можно встретить народные песни, стихотворные отступления [2, с. 4]. Разница между опытами русской и сибирскими национальными литературами была ощутимой, поэтому огромный багаж устного народного творчества являлся первостепенной основой для последних, что в некоторой степени сохраняется и в наши дни. Другой основой в то время стало влияние литературы и теории соцреализма, что было характерно для всей литературы народов СССР. По терминологии Л. С. Кишкина, такая литературная связь называется влиянием общей общественной мысли [3].

Затем в период 1940-1950-х гг. страна была охвачена чувством «патриотизма и ненависти к врагу», что вылилось в Сибири в «массовое поэтическое творчество», темы «любимой родины» и «дружбы народов» становятся основными [4, с. 69]. По Л. С. Кишкину, это влияние общей общественной мысли (патриотизм) и коллективной мысли писателей (стихотворная лирическая форма) [3].

В последующие годы влияние русской литературы на младописьменные только усиливалось из-за постоянного контакта. В хакасском поэтическом жанре поэмы предпринимаются попытки осмысления своего исторического прошлого, путь к прогрессу и новой жизни, нередко при этом заимствуется что-либо из русской классики. Например, К. Ф. Антошин писал, что у Н. Домо- жакова «влияние русской поэтической традиции оказалось не только в дальнейшем совершенствовании нового для молодой литературы жанра эпической поэмы, а в поэтическом творчестве в целом: и в разработке им жанра публицистической лирики, и в непосредственном обращении к теме современности, и в использовании традиционных художественных приемов, поэтических средств» [5, с. 77]. Такие влияния и заимствования можно найти у многих местных авторов, причем, как у хакасских писателей – из русской литературы, так и у русских – из хакасской. Это не негативное явление, наоборот, это показатель того, что культура и творчество народов живут, обогащаются и развиваются. На основе чужого старого они создают свое новое и неповторимое.

Во второй половине XX в. в литературе Хакасии стали также проявляться элементы постмодернизма под влиянием современного культурного направления: это выражается в тематике, образах, характерных особенностях на разных уровнях языка, поднимаемых в произведениях проблемах и т.д.

«Своеобразие национального художественного сознания, в частности, поэтического может быть представлено и фонетическими особенностями языка, и фольклорными традициями, и принципами образного мышления, и ритмической структурой стиха, разного рода устойчивыми ценностями, которые образуют звенья исторического процесса» [4, с. 144-145]. То есть писатели одной национальной литературы могут использовать одинаковые и различительные друг от друга элементы национального своеобразия в разной степени их проявления. То же можно обнаружить и во многих произведениях одного писателя.

В современной хакасской литературе непрерывное культурное взаимодействие привело к появлению таких интересных писателей, как, например, Валентина Татарова, использующая в своих произведениях «диалог культур», Сергей Майнагашев, синтезирующий приемы русского романтизма и традиции хакасской поэзии, Наталья Ахпашева – “ребенок двух наций”, представляющая читателю свое видение тюркских корней, истории, родины, пользуясь художественным богатством русской поэзии. На рассмотрении некоторых ее русско-хакасских литературных связей мы остановимся в предлагаемой работе.

Н. Ахпашева является, с одной стороны, потомком языческой тюркской культуры:

Я стучу колотушкою в бубен –

Чрево Матери Мира бужу [6, с. 89].

С другой стороны, она является продолжателем традиций русской поэзии XX века, пишет на русском языке и не владеет свободно хакасским языком. Считается русско-хакасским поэтом, но вернее будет определить ее творчество как творчество русского поэта. Это и определяет наш интерес к данному творцу: синтез двух культур в одной личности и ее творчестве.

Как и у многих писателей Хакасии, о чем говорилось в начале, большое место в поэзии Н. Ахпашевой занимает тема родины. Для данного автора это обусловлено несколькими фактами: во-первых, интересом к истории родного края, к истории своих предков, ощущением духовной связи со своими корнями. Как следствие из этого, в стихах раскрывается личное авторское понимание, видение истории, пропущенное поэтом через себя, отсаморефлексиро- ванное. Например, отрывок из стихотворения «Последний поход», написанное под впечатлением трактата «Искусство войны» Сунь-Дзы, основной идеей которого является известная цитата из трактата: «непобедимость заключена в самом себе, возможность победы заключена в противнике»:

Думой взлетишь над землей необъятной,

И не знакомый до срока испуг

В самое сердце ужалит внезапно.

Что никакие хоромы-дворцы.

Льстивые слуги и чуждые боги.

Горы сокровищ и княжьи венцы

Не оправданье судьбы и дороги,

А через все расстоянья-пути 

Вел за собою войска устремленно.

Чтобы когда-нибудь снова взойти 

На берега золотого Онона…

Сокола вновь выпуская в полет.

Звякнут цепочкой серебряной путы.

Взгляд исподлобья угрозой сверкнет:

– Стар я… Но так неучтивы тан гуты,.. [7, с. 92]

Во-вторых, восхищение автором природой родного края, которая навсегда остается в памяти:

Мне снятся запахи степные,

Цветов неброская краса,

Полей пространства золотые,

Отары дальней голоса,

У горизонта – горы, горы [6. с. 100].

Культурное взаимодействие просматривается и в стихах с содержанием двух времен: исторического и настоящего. У Н. М. Ахпашевой во многих стихах с описанием исторического времени наблюдается некое «погружение» в необходимую эпоху. При этом характерны фразы типа «сквозь туман», «спала пелена», «через века» и т. п.

На золотые купола За монастырскою стеною Гляжу.

Столетий полумгла тяжелой падает волною.

В дыму сияют купола.

Заката кровоточит рана.

На волю пушена стрела из половецкого колчана [6, с. 81].

Здесь рядом и монастырь (христианская церковь пришла вместе с русским народом), и нападение кочевников (история тюрков).

Стихи о родине можно встретить у большинства поэтов: такая литературная связь авторов, по Кишкину, является влиянием происхождения, семьи и места проживания автора [3]. Важным для науки здесь является особенность проявления подобного влияния, наблюдение национального синтеза в авторском самосознании, отражение то одной, то двух культур в стихах Н. Ахпашевой.

Не обошла поэт и темы колдовства, язычества и шаманизма, которые чаще и выражают характерную тюркскую культуру. В качестве примера можно вспомнить строки стихотворения «Древнее изваяние» о воздаянии духам и просьбах к ним. Из русской культуры в стихах подобной тематики автор использует образы ведьмы, бабы-яги.

Русско-хакасские литературные связи

налицо в использовании лексики, характерной для Южной Сибири и имеющей отношение к степи и жизни кочевых народов: курган, степняки, аргамак, аркан, юрта, арака, бубен, шаман, отара, закон Ясы, тумены, джнхангнр, Чингисхан, гунны и ми. др. Выделяются и топонимы: Красноярский край, Абакан, Великая стена, Памир, руины Карокорума, Красные горы, Салбык и др. [6]. С другой стороны, Ахпашева виртуозно пользуется русской лексикой: можно встретить как стилистически высокие и низкие, книжные и разговорные, устаревшие слова, так и фразеологизмы, устойчивые фразы, сказочные формулы и т.д.

Интересен в исследуемом аспекте также авторский перевод «Слово о полку Игореве» под названием «Трудные повести» [6, с. 104-116], написанный, с одной стороны, с использованием славянской лексики, с другой, часто встречающихся в других стихах автора таких слов, как степь, пыль, тетива, курганы и другие, характерные больше для нашей местности. Помимо вольного перевода, Н. Ахпашева сделала вставки с описанием происходящего не только у славян, но и у половцев, что является очевидным отражением влияния национального синтеза на личность и творчество автора. При этом в них сохраняется язык всех «повестей» и общее настроение:

Поднимает каменные веки

Идол, смуту чувствуя в степи.

Плачут половецкие телеги.

Суслик настороженно свистит [6, с. 108].

Таким образом, на основе старого поэт создает новый оригинальный авторский текст.

При описании природы в своих стихах автор нередко использует слова степь, ветер, горы, тучи, земля, суглинок, ковыль, цветы, запах, пыль, зной, окоем и т. и., которые характеризуют пейзаж юга Сибири. Интересно, что Н. Ахпашева больше обращает внимание именно на степные пейзажи, в отличие от многих писателей Сибири, часто описывающих тайгу.

Как уже говорилось выше, национальная литература Сибири с начала авторских публикаций в XX в. опиралась на фольклор. Данная традиция иногда сохраняется и в стихах Н. Ахпашевой. При этом чаще всего это выражается в мотивах зарождения мира и о первых людях, о полете и перерождении души (можно даже встретить сопоставления и противопоставления «птица-душа»), образах языческих богов, духов и т.д. То есть от тюркского фольклора берется по большей части то, что связано с мировоззрением хакасов. Из русского фольклора – образы бабы- яги, сказочные формулы (например, «От дела, царевич, пытаешь?» [6, с. 22], «ни сказать, ни пером описать» [7, с. 90]), мотивы гадания и др. Проявление фольклорных традиций заметно и в приближенности некоторых стихов к народнопесенному и частушечному построению стиха. Часто у писателей они носят соответствующее название. Например, у Н. Ахпашевой есть стихотворение «Песенка», где тематика и построение стиха основано на народно-песенном творчестве, а уменьшительно-ласкательные суффиксы, выбранная форма сказуемых, преобладание мягких согласных задает нужные тоновые характеристики:

Темной ноченькой

Никак не спится мне.

Одинешеньке

Не лежится мне [7, с. 36].

Влияние хакасского и русского фольклора характерно для писателей Сибири. Контекст здесь заключается в коллективной мысли писателей (по Л. С. Кишкину), объединенной местом проживания и особенностью культурно-мировоззренческого национального синтеза [3].

Проблемы общества и человека, влияние исторических и политических событий характерны в творчестве писателей всего мира. Писатели Хакасии раскрывали их прежде всего в сюжетах, рассказывающих о жителях Сибири. Жизнь сибиряка, крестьянина, русского или хакаса, выживающего в тяжелых условиях, их значимость и судьба описывались хакасскими и русскими писателями весь XX в. В творчестве Н. Ахпашевой темы общества и человека представлены главным образом в гражданской лирике. Поднимаются здесь в основном современные проблемы. Так, в сборнике «Солярный круг» (1993) есть несколько стихов о разочаровании в советской власти, об одиночестве человека в толпе, о глупости толпы и др. Последний названный мотив нередко встречается в стихах гражданской тематики. Например, в стихотворении «Опять на главной площади» автор повествует о толпе, закидавшей ради хлеба и зрелищ оратора, говорившего о любви и счастье. В стихотворении «Гигантская воронка» этот мотив озвучен в словах «А мы, как золотые рыбки, <… > Мы суетимся каждый раз, хватая все, что пригодится <…> Мы набираем барахло, как будто можно откупиться» [6, с. 59]. В последнем сборнике «Зеркала в зеркалах» гражданская лирика обретает яркий оттенок философичности, иногда становясь несколько метафоричной и обобщающей. Это обусловлено тем, что стихи этой книги пишет автор уже с позиции всего своего жизненного опыта и прожитых лет. Частные же истории и проблемы человека, характерные для большинства, нередко посвящены людям искусства. Так, стихотворение, адресованное А. Козловскому, начинается со слов:

Старый поэт областного значения –

Грустный масштаб для мастистого гения [7, с. 24].

С одной стороны, стихотворение об определенном человеке, с другой, суть стиха обращена ко многим людям и необязательно поэтам:

Не обучился надежной профессии.

Не наварился на хитрой концессии,

В партию власти не зван,

И оттого без особой депрессии Месяц от пенсии тянет до пенсии.

Муз и чернил ветеран [7, с. 24].

Ахпашева пишет о проблемах общества и человека не только в Хакасии и Сибири, но и в целом характерных для страны. Налицо связь здесь с российской литературой. Эти стихи – ответ на влияние настроения общества и страны (по терминологии Л. С. Кишкина), без конкретной национальности [3].

Как и многие другие писатели, Н. Ахпашева нередко вдохновляется русской классикой. В нескольких ее стихах прочитывается влияние поэтов Серебряного века, но своим главным кумиром она считает Анну Ахматову:

Смотрит из портретного овала Лучшая, которой все равно.

<.. .> Как и я теперь, она склонялась Вечером над проклятой строкой [6, с. 29].

С ее портрета взгляд холодноватый На книжные направлен стеллажи [6, с. 53].

В творчестве нашей землячки можно найти отсылки на произведения и других классиков. Такие стихотворения написаны именно под впечатлением от прочтения. Например, стихотворение «Беда моя Нинка» [7, с. 83] отсылает нас к поэме А. Блока «Двенадцать». Стихотворение «Анна» является осмыслением сюжета трагедии А. Пушкина «Каменный гость», где автор представляет свое видение Доны Анны в четвертой сцене (ее реплики, состояние, чувства, образ). По-женски понимая героиню, автор дорисовывает то, о чем умолчал А. Пушкин, раскрывает образ, создавая при этом новый, неповторимый.

Авторское переосмысление известных текстов, сюжетов можно рассмотреть как элементы интертекстуальности постмодернизма (присутствуют и другие признаки постмодернизма, но в данной статье они не рассматриваются). Эту связь, объединяющую многих творцов в разных областях, по классификации Л. Кишкина, можно определить как влияние общей коллективной мысли творческих людей |3|.

Другим любимым поэтом Н. Ахпашевой является Ю. П. Кузнецов. Его влияние частично обнаруживается в лексике, интонации, размере и ритме стихов. Характерным примером является стихотворение «След» [6, с. 7-8] как один из примеров индивидуально-авторских влияний и заимствований [3|.

Таким образом, на примере поэзии Н. Ахпашевой рассмотрено довольно тесное взаимодействие и взаимовлияние двух эстетических систем в поэтическом творчестве – русской и хакасской.

ЛИТЕРАТУРА

1. Котожеков Г. Г. Культура народов Саяно-Алтайского нагорья. – Абакан: Хакасское книжное издательство, 1992.

2. Антошин К. Ф. У истоков жизни. Литературнокритические статьи. – Красноярск: Кн. изд-во, 1982.

3. Кишкин Л. С. Литературные связи. – М.: Институт славяноведения и балканистики РАН, 1992.

4. История хакасской литературы. – Абакан: Хакасское книжное издательство, 2011.

5. Очерки истории хакасской советской литературы. – Абакан: Хакасское отделение Красноярского книжного издательства, 1985.

6. Ахпашева Н. М. Солярный круг. – Абакан: Хакасское кн. изд-во, 1993.

7. Ахпашева Н.М. Зеркала в зеркалах. – Абакан: Дом литераторов Хакасии, 2015.

The legends about the wolf which is one of the wildest creatures in nature have been found in every nation 11. c. 9]. Such legends were present as among Turkic peoples, such as Scythians, Huns, Uigurs, Bashkirs, Khakas, also in other communities, such as Rome, Romanians.