ГЕОКУЛЬТУРНЫЙ КОД САХА В ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНОМ ЛАНДШАФТЕ ПРИБАЙКАЛЬЯ
В. В. Ушницкий
В статье изучается формирование геокультурного кода народа саха в историко-культурном ландшафте Байкальского региона. Анализируется курыканская теория происхождения саха, прочно утвердившаяся в советской науке. Приводятся сведения китайских источников о племени курыкан. В последнее время А. В. Харинский доказывает невозможность отождествления курумчинской археологической культуры Прибайкалья со средневековыми курыканами. В то же время бурятский археолог Б. Б. Дашибалов построил большую доказательную базу, связывающую бурятскую этнографию с археологической культурой хори- курыкан. О пребывании предков саха на Байкальском регионе свидетельствует топонимика края и многочисленные археологические памятники. Показывается формирование геокультурного кода народа саха в рамках историко-культурного ландшафта Ангаро-Байкальского региона в XII-XIV вв.
GEOCULTURAL SAHA CODE IN THE HISTORICAL AND CULTURAL LANDSCAPE OF THE BAIKAL REGION
Vasilii V. Ushnitski
The article examines the formation of the geocultural code of the Sakha people in the historical and cultural landscape of the Baikal region. The article analyzes the Kurykan theory of the origin of Sakha, firmly established in Soviet science. The information of chinese sources about the Kurykan tribe is given. Recently, A. V. Kharinsky proves the impossibility of identifying the kurumchinsk archaeological culture of the Baikal region with the medieval Kurykans. At the same time, Buryat archaeologist B. B. Dashibalov built a large evidence base linking the Buryat ethnography to the archaeological culture of the hori-kurykan. The toponymy of the region and numerous archaeological sites testify to the stay of the Sakha ancestors in the Baikal region. The formation of the geocultural code of the Sakha people within the historical and cultural landscape of the Angara-Baikal region in the XII-XIV centuries is shown.
Введение
Курыканскую теорию происхождения саха с применением результатов археологических материалов, фольклорных и лингвистических источников обосновал А. П. Окладников [1]. Комплексный метод изучения этногенеза саха применял И. В. Константинов [2]. Все достижения советской науки в этнографии, лингвистике, археологии, антропологии и генетике подвел в своем монографическом исследовании А. И. Гоголев [3]. Основным достижением возглавляемой им в течение 1970-1980-х гг. археологической экспедиции Якутского государственного университетата явилось открытие кулун-атахской скотоводческой культуры XIII-XV вв. на Средней Лене [3]. Анализ находок, найденных на стоянках кулун- атахцев, привел к выводу о прибытии предков саха после монгольских походов в Прибайкалье в XIII-XIV вв. Изучение генеалогии предво- дителей-дарханов саха показывает, что последняя волна переселенцев с юга могла прибыть в XVI в. [2]
В якутской этнографии и в поздней археологической культуре кыргыс-етехев встречаются предметы с «кыпчакским обликом», что даже позволило выделить отдельно кыпчакский компонент в этногенезе саха [3]. Встречаются вещи и слова монгольского происхождения, которые можно отнести к эпохе Монгольской империи. Эти материалы дополняются новыми археологическими находками в долине Туймаада – центре якутской культуры XIV-XVII вв. Поэтому следует допускать отдельные проникновения южных скотоводов в Витимо-Оленекский бассейн, однако имеющиеся факты свидетельствуют о прибытии основных южных скотоводческих предков саха в качестве компактной группы в XIV-XV вв.
Поскольку основу этноса составляют отдельные локальные группы, зачастую прикочевавшие с далеких земель, то перед нами стоит задача поиска их среди названий средневековых племен, упоминаемых в письменных источниках. Я. И. Линденау – автор XVIII в., опираясь в своем исследовании на мнение современных ему якутов, утверждал о формировании народа на территории вокруг Байкала. По его данным, якуты там делились на восемь родов, совпадающие с названиями центральных якутских улусов в XVIII в. [4]
До Я. И. Линденау Предбайкалье в качестве прародины саха упоминается в трудах Н. Вит- сена, И. Идеса и Ф. И. Страленберга, еще много авторов после него писали о байкальской прародине этноса [4]. Затем из китайских и арабо-персидских письменных источников нам становятся известными названия тюрко-монгольских племен, населявших регион Байкала в средние века. На этой основе в советский период сформировалась курыканская теория происхождения саха, обоснованная Б. Э. Петри, Г. В. Ксенофонтовым [5] и А. П. Окладниковым [1]. Более того, курыканам приписывается курумчинская археологическая культура VI-X вв.
Обсуждение
При обсуждении байкальской прародины саха возникает проблема прибытия на Среднюю Лену или уже сформировавшегося в регионе Байкала (Я. И. Линденау [4], А. П. Окладников [1] и И. В. Константинов [2]) народа, или же отдельных племен, участвовавших в этногенезе саха на территории Центральной Якутии (Г. В. Ксенофонтов [6], А. И. Гоголев [3]).
В связи с предполагаемой курыканской прародиной на Байкале нельзя не обойти вниманием так называемый «Усть-Ангинский общеучкуры- канский обрядовый комплекс» (по Д. С. Дугарову) в Приольхонском крае. Он состоит из горы Ерд и скалы Ая, а также других почитаемых мест (гор и озер) – Улан-Хада, Сахюртэ, Хуурай нуур и др. Здесь же расположены священные пещеры, могильники, петроглифы, городище, в основном датированные курыканским временем, но есть и более древние памятники как основа позднейших культов. Самым значительным элементом церемонии является массовый хороводный танец ехор, причем в старину он продолжался до шести и более суток, напоминая многодневный обрядовый круговой танец якутов осуохай на весеннем общественном празднике ысыах [7].
Изучив топонимы Кудинской долины, Т. М. Михайлов высказал мнение о том, что этот степной край с тремя культовыми местами считался священным еще с глубокой древности. Для курыканов он был таким же родным, близким и священным, как и для их потомков в лице булага- тов и эхиритов, которые сохранили многие древнейшие религиозные культы, обряды, пантеон, святилища и мифологические представления [8, с. 183]. Помимо Кудинской долины, почти равное по общественной значимости общекурыканское священное место фиксируется и на озере Байкал (на Ольхоне и в Приольхонье). Об этом свидетельствует сосредоточение абсолютного большинства курыканских памятников Восточной Сибири. Например, здесь найдено самое большое число городищ-площадок (святилищ) – около 30 [9] – и столь же преобладающее число «погребальнопоминальных» памятников.
Дополнительным подтверждением этнополитического единства курыканского государства в Прибайкалье является существование главного сакрального места древнего общества в центре населенной территории – Кудинской долины. И понятно, почему, уйдя под натиском монголоязычных племен далеко вниз по р. Лене, якуты (как часть курыканов) до сих пор сохраняют воспоминания о своей священной южной стране-прародине Кудай дойду, или Худай куола [10].
Отождествление предков саха с курыканами обосновано и на археологических источниках. По словам А. И. Гоголева, анализ археологического материала из центральных районов Якутии, датируемого XIV-XVIII вв., показывает определенное сходство некоторых вещей с курыканскими [3]. С курыканским наследием в якутской традиционной культуре связывается обряд трупосожжения, существовавший до середины XVII в. Интересно также провести аналогию между надмогильными сооружениями курыкан из каменных плит в виде пирамидок высотой до метра (ураса) и якутским обрядом «Проводы Айысыт», когда над закопанным последом женщины собирали из лучинок урасу и сжигали.
После А. П. Окладникова археологическое изучение средневековых культур Байкальского региона дополнено открытиями новых памятников и получило более широкое осмысление. Так, А. В. Харинский понятие «курумчинская культура» оставляет лишь потому, что это определение довольно прочно вошло в археологический обиход. Он предлагает этим словом назвать лишь один из культурно-хронологических этапов в истории Ангаро-Ленской области, культуроопределяющими признаками этапа служат захоронения долоновского типа и уту-елгинская керамика. Время их существования на территории Предбайкалья – VIII-XI вв. [11, с. 20]. По мнению А. В. Харинского, понятия «курыканская культура» и «курумчинская археологическая культура» (выделяемая на основе захоронений черенхынского типа) территориально не совпадают. Он предлагает закрепить за средневековыми захоронениями на боку с подогнутыми ногами, ориентированными головой преимущественно на северовосток, термин «погребения черенхынского типа». Судя по китайским хроникам, гулиганы жили к югу от Северного моря (Бэйхай), соотносимого с озером Байкал. Поэтому они могли проживать в Тункинской долине и низовьях Селенги [11, с. 14; 12, с. 25-27, 53]. Эти районы располагаются южнее, чем область распространения погребений черенхынского типа.
Результаты исследования
По сведениям якутского фольклора, предки народа саха происходили из народа «быраа- скай» (от русского «братские») или от «татаар». Согласно Я. И. Линденау, Омогой был из рода Боотулу (окающее имя батулинцев), который главенствовал на данной территории до прихода предка саха Эллэя [4, с. 21]. Имя Омогоя произ- водно от монгольского слова «омок» («обок») – «род», «племя», «клан» [13].
В XII в. ойраты вытеснили туматов – вероятных потомков дубо – с территории степной Тувы. Именно туматы, по мнению В. С. Николаева, были теми мигрантами, которые принесли погребения с конем в Южное Приангарье и положили начало усть-талькинской археологической культуре [14, с. 158]. По якутским легендам, предки саха сначала жили в стране Ураанхай, потом проживали по р. Ангаре и у оз. Байкал [15, с. 256]. По некоторым данным, предки саха воевали с народом ураанхай и, проиграв войну, были вынуждены оставить свою страну [6]. Видимо, эти легенды связаны с миграциями исторических туматов.
По мнению иркутских археологов, материалы усть-талькинской археологической культуры свидетельствуют о формировании протоякутской культуры на территории Прибайкалья в домонгольский и монгольский периоды. Вроде бы этому противоречат мнения бурятских ученых о принадлежности материалов данной культуры к булагатам и гипотеза А. П. Окладникова, связавшего их с ранними монголами на данной территории [1]. Еще ранее якутский археолог И. В. Константинов, ознакомившийся на месте с материалами Сегэнутского и Усть-Талькинского могильников, пришел к выводу об их генетической связи с формированием якутского народа [16; 2]. Также им было выдвинуто предположение о долгом совместном обитании предков саха и западных бурятов – булагатов в Прибайкалье.
На территории Средней Лены вплоть до начала XVII в. жили некие «туматы», ассимилированные представителями народа саха [17]. Отождествление легендарных туматов с кулун-атах- ской культурой XIV-XV вв. в этой связи выглядит актуальным. Однако кулун-атахская культура плавно перетекает в якутскую, это просто этап становления якутского народа на Средней Лене.
По радиоуглеродным данным, зарождение и распространение усть-талькинской археологической культуры в Южном Приангарье относится к XII в., поэтому эта дата совпадает с расселением туматов [14]. Носителей этой культуры связывают с туматами и усуту-мангунами, а также с приан- гарскими татарами. Возможно, татары – беженцы с Буир-нура, как потомки монголоязычных шивей, связаны с предками ойрат-бурятов, относимых к баргутскому союзу. Якутские легенды прародителей Эллэя и Омогоя отводят к народу «татаар». Также упоминается, что на Средней Лене жил еще чужой, воинственный народ тумат, с которым воевал Омогой, олицетворяемый обычно с народом «бырааскай» [15].
Якутские легенды бегство Эллэя с отцом Татаар-таймой через безводную пустыню связывают с поражением татаар от народа «нуучча», напоминающего обозначение чжурчжэней – нюйчжа (позднее якутское обозначение русских «нуучча», возможно, совпадение или отождествление) [6]. Буряты свое появление на Байкале также связывали с появлением в Монголии бродячего народа «ниуча». В одном из разрушенных ритуальных комплексов усть-талькинцев были найдены шесть серебряных сосудов. На донце одного из них имеется руническая надпись, на донце другого – тамга [18, с. 210]. Руническая надпись прочно связывает усть-талькинцев с тюркоязычным миром.
По мнению иркутских археологов, подчинение Предбайкалья монголами не повлекло за собой уничтожения или переселения племен усть-талькинской культуры. Наоборот, кочевники Предбайкалья были вовлечены в культурную и политическую жизнь империи и, вероятно, даже участвовали в военных походах чингизидов уже после смерти Чингисхана [19, с. 139].
Если внимательно прочитать русский перевод труда Рашид ад-Дина, то получается, что усуту-мангуны – это отдельное монгольское племя, проживавшее по р. Ангара, и только рядом с ними оговаривается нахождение четырех областей «пегих лошадей» [20]. Получившее историографическую известность имя алакчинов появилось от компилятивной работы Абулгази (автор XVII в.), где отождествляется племя усуту-ман- гун и упоминаемые рядом с ним четыре области «пеголошадников» под одним именем [21].
Б. Р. Зориктуев считает усуту-мангунов изначальными монголами, которые вышли из своей прародины Эргуне-кун только в VIII в. [22]. Таким образом, усуту-мангуны отличаются от приангарских татар и, по-видимому, являются тем племенем, из которого возникли буряты. Сведения Рашид ад-Дина об обитании племени «пеголошадников» в Приангарье представляются актуальными в ракурсе локализации племени бома, упоминаемого в китайских источниках V- VII вв. Отметим, что термины «элочжи» и «бома» считаются китайской транскрипцией тюркского слова «ала» [20, с. 108-116].
Абулгази отождествлял приангарских татар с алакчинами, которые жили вокруг г. Алакчин [21]. Следует сказать, что среди буир-нурских татар существовало племя алчин, от которых воспроизводят алшынов в составе казахского народа. Видимо, в Приангарье истребления сумело избежать как раз племя алчин-татар.
Преемственность между якутскими погребениями с конем с захоронениями усть-талькинской культуры доказывается присутствием внутримогильных конструкций в виде колоды и ящика-гроба; трупоположением покойных, вытянутых на спине; наличием погребений животных (коней) в отдельной могильной яме [14, с. 157].
Заключение
Таким образом, в этногенезе саха просматривается прибайкальский геокультурный код, связанный с туматами и усуту-мангунами, иначе – приан- гарскими татарами [23; 17]. О пребывании предков саха в Байкальском регионе свидетельствует топонимика края и многочисленные археологические памятники. С целью конкретизации предков саха со средневековыми племенами Прибайкалья необходимо проводить на этой территории целенаправленные археологические исследования.
ЛИТЕРАТУРА
Окладников А. П. История Якутской АССР. Т. I. Якутия до присоединения к русскому государству. – М.; Л., 1955. – 295 с.
Константинов И. В. Происхождение якутского народа и его культуры. – Якутск: Бичик, 2003. – 92 с.
Гоголев А. И. Якуты (проблемы этногенеза и формирования культуры). – Якутск: Изд-во ЯГУ, 1993. – 200 с. Линденау Я. И. Описание народов Сибири (первая половина XVIII в.). – Магадан: Магадан. кн. изд-во, 1983. – 176 с.
Ксенофонтов Г. В. Ураанхай-сахалар. Очерки по древней истории якутов. – Якутск: Нац. изд-во Респ. Саха (Якутия), 1992. – Т. 1. Кн. 1. – 416 с.
Ксенофонтов Г. В. Эллэйада: материалы по мифологии и легендарной истории якутов. – Новосибирск: Наука, 1977. – 245 с.
Дугаров Д. С. Исторические корни белого шаманства (на материале обрядового фольклора бурят). – М.: Наука, 1991. – 300 с.
Михайлов Т. М. Из истории бурятского шаманизма. – Новосибирск: Наука, 1980. – 320 с.
Дашибалов Б. Б. Истоки: от древних хори-монголов к бурятам. – Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2003. – 124 с.
Тиваненко А. В. Древние святилища Восточной Сибири в эпоху раннего Средневековья. – Новосибирск: Наука, 1994. – 147 с.
Харинский А. В. Предбайкалье в конце I тыс. до н. э. – середине II тыс. н. э.: генезис культур и их периодизация (по материалам погребальных комплексов): авто- реф. дис. … д-ра ист. наук. – Владивосток, 2001. – 47 с.
Харинский А. В. Предбайкалье в конце I тыс. до н. э. – середине II тыс. н. э.: генезис культур и их периодизация. – Иркутск: Изд-во Иркут. гос. техн. ун-та, 2001. – 198 с.
Ушницкий В. В., Борисов А. А. Идея власти и традиционные общественные институты саха // Республика Саха (Якутия): путь к суверенитету. – Якутск: Институт гуманитарных исследований АН РС (Я), 2000. – С. 7-33.
Николаев В. С. Погребальные комплексы кочевников юга Средней Сибири в XII-XIV вв. Усть-талькинская культура. – Владивосток; Иркутск: Изд-во Ин-та географии СО РАН, 2004. – 306 с.
Боло С. И. Прошлое якутов до прихода русских на Лену: по преданиям якутов бывшего Якутского округа. – Якутск: Бичик, 1994. – 320 с.
Константинов И. В. Захоронения с конем в Якутии (новые данные по этногенезу якутов) // По следам древних культур Якутии. – Якутск, 1970. – С. 183-197 (Труды Приленской археол. экспедиции).
Ушницкий В. В. The geocultural code of the ancestors of Sakha is one of the components of the ethnogenesis of Sakha // Archuvum Evrasiae Aevi Medii Архив средневековой Евразии. – Нью-Йорк, 2018 (24). – C. 303-315.
Николаев В. С., Кустов М. С. Ритуальные комплексы кочевников Южного Приангарья в эпоху Средневековья (описание, анализ конструкций и обряда) // Изв. лаборатории древних технологий. – 2004. – Вып. 2. – С. 193-211.
Николаев В. С. Кочевники юга Средней Сибири XII- XIV вв. // Известия Алтайского государственного уни- ветситета. – 2008. № 4-2 (60). – С. 136-146.
Рашид ад-Дин. Сборник летописей. Т. I, кн. 1-2. – М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1952. – 221 с.
Абулгази. Родословное древо тюрков / Пер., предисл. Г. С. Саблукова. – Казань, 1906. – 336 с.
Зориктуев Б. Р. Актуальные проблемы этнической истории монголов и бурят. – М.: Восточная литература, 2011. – 278 с.
Ушницкий В. В. Татары Центральной Азии и проблема происхождения ураанхай-саха // Северо-Восточный гуманитарный вестник. – 2017. – № 3(20). – С. 30-36.