Некоторые результаты изучения Оленных камней в долине реки Хойд Тамир

Места добычи каменных блоков и их транспортировка

В долине Баянцагааны хундий, в местности под названием Шивэртийн ам, в овраге, протянувшемся с севера на юг, полевым отрядом Монголо-Монакской совместной экспедиции обнаружен карьер, где добывали камни для изготовления монументов.

Гранитные скалы данной местности имеют такую же слоистую структуру и цвет, как и монолиты, из которых изготовлены оленные камни долины р. Хойд Тамир и долины Баянцагааны хундий. Там даже сохранились блоки, уже приготовленные для изготовления памятников. На террасе, расположенной к юго-западу от оврага, есть множество оленных камней, херексуров и поминальных сооружений, построенных из гранита данной местности. Это является основным доказательством того факта, что место добычи светло-серого гранита, применявшегося для изготовления оленных камней долины р. Хойд Тамир, находилось не так уж и далеко.

Детальных исследований о местах и методах добычи основного материала для изготовления памятников из камня, в том числе и оленных камней, на данный момент проведено очень мало. Поскольку это является неотъемлемой частью исследования любого исторического памятника, мы запланировали некоторые пробные раскопки в данном овраге и собираемся сделать анализы по определению строения камней [Еруул-Эрдэнэ и др., 2007, с. 131–140].

Самый ближайший оленный камень стоит примерно в 100 м от места добычи, но для сооружения других памятников камни транспортировались на гораздо бóльшие расстояния. Тут возникает вопрос: как же их переносили, если каждая стела весит от 50 кг до 5 т? Хотя достоверного ответа на этот вопрос еще не найдено, можно сделать некоторые предположения. По материалам наскальных изображений мы знаем, что ко времени бронзового и раннего железного веков колесные повозки уже были изобретены. Поскольку древним людям был известен колесный транспорт, то, несомненно, они также могли перемещать тяжелые предметы, перекатывая их по заготовленным бревнам. Знали они и про правило рычага. Поэтому можно предположить, что сравнительно легкие камни перевозились на санях и телегах, а более тяжелые камни, может быть, перекатывали по бревнам или их перемещали в зимнее время. Можно выдвинуть гипотезу, что камни передвигали до места назначения по специально подготовленным ледяным дорожкам, которые предварительно заливались водой.

Кроме того, необходимо отметить, что на ряде оленных камней обнаружены остатки красной краски [Есин и др., 2017]. Обычно остатки краски прослеживаются внутри уже выбитых изображений, которые закрашивались красной краской. Также нельзя отрицать тот факт, что остатки краски как-то связаны с ритуальными действиями.

На примере наскальных рисунков из местности Хуруугийн узуур можно видеть, что некоторые образы петроглифов бронзового и раннего железного веков одинаковы с изображениями, которые часто встречаются на оленных камнях [Еруул-Эрдэнэ и др., 2007, с. 131–140]. Кроме того, изображения на оленных камнях по технике исполнения идентичны наскальным рисункам, выбитым по всей площади рисунка. Исследователи предполагают, что при исполнении наскальных рисунков древние мастера пользовались металлическими или каменными орудиями [Батболд, 2011, с. 58–59].

В 2010 г. нами проведены эксперименты, целью которых было уточнение методов гравировки на оленных камнях. В долине Баянцагаан французским ученым и камнерезом Э. Борго было выбрано несколько монолитов, из которых можно изготовить оленные камни. После попеременного опробывания металлических и каменных приспособлений исследователь пришел к выводу, что каменные инструменты более удобны и эффективны, чем металлические (рис. 10). Кроме того, в местности Хуруугийн узуур, рядом со скалами с петроглифами, французским ученым С. Салисисом обнаружены каменные инструменты, которыми можно выбивать рисунки (рис. 11).

Хотя полностью восстановить процесс подъема и установки оленных камней не представляется возможным, в процессе раскопок нам удалось выяснить, что стелы закапывались на относительно небольшие глубины. Например, оленный камень под номером 32, исследованный нами в 2009 г., при высоте в 302 см был установлен в яму глубиной в 32 см [Гантулга и др., 2011, с. 19].

Жертвенники

Жертвенные комплексы с оленными камнями можно подразделить на три основные группы: 1) оленные камни установлены посередине или с краю выступающей над земной поверхностью каменной насыпи подпрямоугольной формы, а вокруг расположены округлые жертвенники; 2) от одного до нескольких десятков оленных камней, установленных в ряд, расположены посередине жертвенников с выпуклыми каменными насыпями или с каменными кладками кольцеобразной формы; 3) оленные камни установлены посередине каменной оградки прямоугольной формы.

Жертвенные комплексы первой группы, которые являются наибольшими по размерам, зафиксированы в местности Жаргалантын ам долины р. Хануй [Волков, 1981, 2001; Турбат и др., 2011] (рис. 12), в местности Дааган дэл Шилустэй сомона Завханского аймака [Granö, 1912; Волков, 1981; 2002], в Ушгийн увур Бурэнтогтох сомона, в местности Хушуут Цагаан-Уул сомона Хубсугульского аймака [Волков, 1981; 2001]. Комплексы второй группы обнаружены в местностях Шивэртийн ам, Цацын эрэг, Баянцагааны хундий, Хавцалын ам, Улаан толгойн ар шил, которые находятся на территории Их Тамир сомона Архангайского аймака2 [Волков, 2001], в местности Хайрханы хундий Сайхан сомона (рис. 13), неподалеку от Орхон сомона Булганского аймака, в Зуны гол, Галт, Нухтийн ам Бурэнтогтох сомона, в местности Дурвулжин ам Шинэ-Идэр сомона Хубсугульского аймака [Волков, 1981; 2001]. Примеры жертвенных комплексов третьей группы можно увидеть в местностях Элстэйн голын ам (рис. 14), Шивэртийн ам3 [Гантулга и др., 2011] долины р. Хойд Тамир, а также в местности под названием Тээл, которая находится на территории Жаргалант сомона Хубсугульского аймака [Fitzhugh, 2009, p. 56].

Оленные камни долины Хойд Тамир имеют жертвенные сооружения двух видов: с выпуклыми каменными насыпями овальной формы и с кольцеобразными каменными кладками (табл. 1, рис. 15–19).

Жертвенные сооружения с выпуклыми каменными насыпями овальной формы. Жертвенные сооружения данного вида расположены с восточной стороны от оленных камней в один или несколько рядов. В редких случаях такие сооружения встречаются в комплексе с оленными камнями без изображений животных. Комплекс жертвенных сооружений данного вида, обнаруженный в местности Жаргалантын ам из долины Хануйн хундий, имеет в своем составе более 830 жертвенников, протянувшихся с северо-востока на юго-запад и расположенных девятью компактными группами. Из них около 670 жертвенников расположены в центре комплекса оленных камней. На северной и южной сторонах этого крупного комплекса сооружено по 4 группы жертвенников рассматриваемого вида, общее количество которых достигает 260 единиц [Баярсайхан, 2011, с. 112–113].

Каменные насыпи жертвенников из долины Хойд Тамир сооружены двумя разными способами: 1) крупными камнями продолговатой формы сделаны округлые выкладки, которые заполнены внутри насыпями из мелких камней (жертвенник 27 оленного камня 38); 2) мелкими камнями одинакового размера сооружены насыпи овальной формы (жертвенник 1 оленного камня 38, жертвенник 1 оленного камня 62). Диаметр насыпей данных жертвенников варьирует от 2-х до 3-х м, их высота около 0,5 м; в некоторых случаях встречаются жертвенники с ровными кладками небольшой высоты.

Под насыпями на глубине 20–73,5 см находят лошадиные черепа, шейные позвонки и копыта. Черепа расположены мордой в сторону восхода солнца, два копыта лежат слева и справа от черепа, остальные два копыта уложены под челюстью. Шейные позвонки в основном расположены слева или справа от черепа [Fitzhugh, Bayarsaikhan, 2003–2008].

При раскопках в 2010–2011 гг. 3-х жертвенников (жертвенники 1, 27, 95 оленного камня 38), находящихся в комплексе с оленным камнем монголо-забайкальского типа в местности Баян-цагаан долины Хойд Тамир, обнаружены очень плохо сохранившиеся фрагменты лошадиных черепов, уложенных мордой на восток, челюстей, шейных позвонков и копыт4.

Жертвенные сооружения с кольцеобразными каменными выкладками. Подобные жертвенники в комплексе с оленными камнями и херексурами расположены вокруг жертвенных сооружений с выпуклыми каменными насыпями овальной формы. В одном комплексе их может быть от нескольких десятков до нескольких сотен5. Диаметр выкладок от 62 до 200 см, под ними на глубине 10–20 см, обычно в средней части жертвенников, находят обгоревшие кости, угли.

При полевых исследованиях 2010–2011 гг. жертвенники данного вида раскопаны в таких местностях, как Цацын эрэг (жертвенники 1 и 28 оленного камня 13), Шивэртийн ам (жертвенники 1, 2, 6, 9, 10, 12 оленного камня 33), Хавцалын ам (жертвенники 4, 14, 27, 28 оленного камня 40), Улаан толгойн ар шил (жертвенник 17 оленного камня 62), и в них обнаружены остатки обгоревших костей и угли6.

Интерпретация жертвенных ритуалов

Любой жертвенный ритуал тесно связан с верованиями, хозяйством и мировоззрением людей, живущих в данное время. Жертвенные сооружения вышеназванных двух видов связаны с двумя разными ритуалами. Это также подтверждается их внешними отличиями.

Принесение в жертву лошадиных голов, шеи и копыт может быть связано с двумя причинами: 1) данная лошадь должна служить хозяину в потустороннем мире; 2) жертва приносится для «взращивания, разжигания души» [Пурэв, 2009, с. 135] умершего [Баярсайхан, 2011, с. 116]. А вот жертвенные сооружения, в которых обнаружены обгоревшие кости, скорее всего, связаны с ритуалом подношения пищи умершим сородичам.

Из материалов исследований видно, что традиция приношения в жертву лошадиных голов, шеи и копыт была унаследована кочевниками последующих поколений. Например, в рядовых могилах хунну, особенно в мужских захоронениях, часто находят кости лошадей. В большинстве случаев вместо целой лошади в могилы укладывались их головы, шеи, ребра, хвосты, копыта и шкуры [Турбат, 2004, с. 74–75]. Кроме того, в древнетюркские захоронения в большом количестве положены целые туши лошадей и предметы конского снаряжения, что является еще одним доказательством наследственной связи древних кочевников [Монгол, 2003].

О хронологии оленных камней

Исследователи считают, что оленные камни датируются концом бронзового и началом раннего железного веков, но относительно точной хронологии существуют разные мнения.

При датировке оленных камней долины Хойд Тамир главенствующее значение имеют следующие аспекты:

– изображения различных предметов и оружия;

– значения радиоуглеродных анализов по находкам из жертвенных сооружений;

– факты повторного использования оленных камней при сооружении плиточных могил.

В 2010–2011 гг. проведены раскопки 17 жертвенников двух видов (14 жертвенников с кольцеобразной кладкой и 3 жертвенника с округлыми выпуклыми насыпями), относящихся к 5 оленным камням, использованным как строительный материал для плиточных могил (табл. 1; рис. 13–17). После проведения радиоуглеродного анализа по лошадиным черепам, фрагментам обгоревших костей и углю жертвенные сооружения датированы 1210–760 гг. до н. э. (табл. 2).

В 2003–2009 гг. исследователи совместного монголо-американского проекта «Оленные камни» провели раскопки на жертвенных сооружениях, относящихся к оленным камням, таких местностей, как Улаан толгой, Хушуугийн дэвсэг, Хядаг, Хурт, Узуур Алаг-Эрдэнэ сомона; Нухтийн ам, Эвт, Хушуутийн ам Галт сомона; Цацтайн хошуу Цагааннуур сомона; Зуны гол, Цохиотын ам Шинэ-Идэр сомона Хубсугульского аймака. Согласно данным радиоуглеродного анализа, лошадиные черепа и обгоревшие кости из данных памятников имеют возраст 3350–1960 лет, т. е. относятся к 1344–42 гг. до н. э. [Fitzhugh, 2009, p. 5–73, app. 2, p. 219–220], что, в принципе, совпадает с полученныминами датами.

Сейчас все более очевидным становится тот факт, что оленные камни, херексуры и сопутствующие им жертвенники являются одновременными памятниками. Например, херексур, зафиксированный под номером В10 и находящийся в местности Баянцагааны хундий Их Тамир сомона Архангайского аймака, датирован 1010–110 гг. до н. э.7, херексуры из долины реки Хануй (Урт булаг) Архангайского аймака, а также из местностей Цагаан гол, Хотон Цэнгэл сомона, Цагаан асга Сагсай сомона Баян-Ульгийского аймака относятся к 1323–457 гг. до н. э. [Fitzhugh, 2009, p. 5–73, app. 2, p. 219–220]. Кроме того, жертвенники, сопутствующие оленным камням из Уушгийн увур Хубсугульского аймака, датированы 1312–810 гг. до н. э. [Takahama, 2010, p. 126 н. э. 131]. Из этого можно сделать вывод, что оленные камни и херексуры сооружались в одно и то же время.

Переиспользование оленных камней при сооружении плиточных могил является весомым аргументом, доказывающим разновременность этих типов памятников. Таких примеров можно привести много. Например, в местности Цац толгойн ар шил Их Тамир сомона [Gantulga et al., 2009, p. 115–120], в Баянцагааны голын адаг, Алтансандал, Шивэртийн ам, Хушуун тал Архангайского аймака, в Хядагийн эх Бурэнтогтох сомона, в долине реки Дэлгэр мурун, в местности Нухтийн ам Галт сомона Хубсугульского аймака, в центре Орхон сомона Булганского аймака, в Шатар чулуу Эрдэнэцогт сомона Баянхонгорского аймака, в долине реки Дунд жаргалантын гол Хэнтийского аймака и еще во многих других местах оленные камни установлены по углам плиточных могил, ими перекрыты могильные ямы, из них сооружены стенки [Цэвээндорж, 1999, с. 81–85].

Изображения оленей, исполненные в том же стиле, что и на оленных камнях, встречаются среди петроглифов Хуруугийн узуур Их Тамир сомона Архангайского аймака8 [Дорж, Новгородова, 1975; Magail, 2011, p. 23–34], Баруун Могой Орхон сомона Булганского аймака, горы Тэвш уул Богд сомона Убурхангайскогол аймака, местности Бугат Жаргалант сомона Баянхонгорского аймака [Цэвээндорж, 1999, c. 19, 22–25], Холбоо толгой Хубсугульского аймака [Fitzhugh, 2009, p. 15] и многих других мест, что является одним из важных аргументов, позволяющих еще более удревнить дату создания оленных камней.

Существует много различных мнений по вопросам возникновения и распространения оленных камней. Если, по мнению Н. Л. Членовой, широкое распространение образа оленя связано с проникновением на данные территории сакских племен [Членова, 1962, c. 34], то В. В. Волков считал, что некоторые приемы изготовления оленных камней заимствованы от скифов [Волков, 1981, c. 71–80]. Кроме того, М. Х. Маннай-Оол и Д. Цэвээндорж выдвинули предположение, что оленные камни, впервые появившиеся на территории Монголии в бронзовом веке, распространились на север до Тувы и Забайкалья [Маннай-Оол, 1970, c. 302; Цэвээндорж, 1999, c. 81–85]. Интересна мысль Д. Эрдэнэбаатара, по мнению которого оленные камни впервые появились в Западной Монголии, затем приобрели вид, распространенный на Алтае и в Саянах, в дальнейшем при усовершенствовании форм и стиля изображений появились классические монголо-забайкальские монументы [Эрдэнэбаатар, 2002, c. 121].

Мы поддерживаем предположения исследователей, считающих, что оленные камни имеют монгольские корни, кроме того, по нашему мнению, очагом зарождения оленных камней является северо-восточная часть Хангайского хребта.

Литература

Базарсурэн Ж. Чингис хааны цэргийн зэр зэвсэг. – Улаанбаатар, 2006.

Батболд Н. Монголын хадны зургийн судалгаа (Говийн бусийн хэрэглэгдэхуунээр) (диссертаци). – Улаанбаатар, 2011.

Баяр Д. Монголын төв нутаг дахь турэгийн хун чулуу. – Улаанбаатар, 1997.

Баярсайхан Ж. Туруу уеийн тахилгын байгууламжууд // Жаргалантын амны буган хушууд. – Улаанбаатар, 2011. – Т. 112–113.

Бобров Л. А., Худяков, Ю. С. Военное дело сяньбийских государств Северного Китая IV–VI вв. н. э. // Военное дело номадов Центральной Азии в сяньбийскую эпоху. Сборник научных трудов. – Новосибирск: НГУ, 2005. – С. 80–199.

Войтов В. Е. Древнетюркский пантеон и модель мироздания (в культово-поминальных памятниках Монголии VI–VIII вв). – М.: Гос. музей Востока, 1996. – 152 с.

Волков В. В. Оленные камни Монголии. – Улан-Батор: Изд-во АН МНР, 1981. – 254 с.

Волков В. В. Оленные камни Монголии. – М.: Научный мир, 2002. – 248 с.

Гантулга Ж., Ерөөл-Эрдэнэ Ч., Цэнгэл М., Магай Ж. Хойд Тамирын голын сав нутаг дахь буган хөшөө. – Улаанбаатар, 2011.

Горелик М. В. Армии монголо-татар X–XIV веков. – М.: ООО «Восточный горизонт», 2002. – 84 с.

Дорж Д., Новгородова, Э. А. Петроглифы Монголии. – Уланбатор: Изд-во АН МНР, 1975. – 234 с.

Доржсурэн Ц. 1955 онд төв, баруун аймгуудад археологийн шинжилгээ хайгуулын ажил явуулсан тухай // Шинжлэх Ухааны Хурээлэнгийн бутээл. – Улаанбаатар, 1957.

Ерөөл-Эрдэнэ Ч., Гантулга Ж., Цэнгэл М., Магай Ж., Милсент П. И., Лодран Ф., Буссиер Ж. Ф. Цацын эрэг дэх археологийн судалгааны урьдчилсан үр дүнгээс // Studia Archaeologica. – Tom. IV, Fasc. 10. – Улаанбаатар, 2007. – Т. 131–140.

Есин Ю. Н., Магай Ж., Еруул-Эрдэнэ Ч., Гантулга Ж-О. О краске на оленных камнях Монголии // Археология, этнография и антропология Евразии. – 2017. – Т. 45, № 3. – С. 79–89.

Кирпичников А. Н. Древнерусское оружие. Вып. 3: Доспех, комплекс боевых средств IX–XIII вв. – Л.: Наука, 1971. – 125 с.

Крыганов А. В. Кистени салтово-маяцкой культуры Подонья // СА. – 1987. – № 2. – С. 63–69.

Маннай-Оол М. Х. Тува в скифское время. – М.: Наука, 1970. – 122 с.

Монгол улсын түүх. I боть. – Улаанбаатар, 2003. Сумъяабаатар Б. Гучин зургаат тайлбар толь. I-IV. – Улаанбаатар, 2005.

Пурэв О. Монгол буугийн шашин. – Улаанбаатар, 2009.

Турбат Ц. Хуннугийн жирийн иргэдийн булш. – Улаанбаатар, 2004.

Турбат, Ц., Баярсайхан, Ж., Батсух, Д., Баярхуу, Н. Жаргалантын амны буган хөшөөд. – Улаанбаатар, 2011.

Цэвээндорж Д. Буган чулуун хөшөө // ШУА. – № 3. – Улаанбаатар, 1976. – Т. 32–34.

Цэвээндорж Д. Монгол нутгаас олдсон зарим буган чулуун хөшөөд // Studia Archaeologica. – Tom. VII, Fasc. 13. – Улаанбаатар, 1979. – Т. 36–85.

Цэвээндорж Д. Монголын эртний урлагийн түүх. – Улаанбаатар, 1999.

Членова Н. Л. Об оленных камнях Монголии и Сибири // Монгольский археологический сборник. – М.: Изд-во АН СССР, 1962. – С. 27–35.

Эрдэнэбаатар Д. Монгол нутгийн дурвулжин булш, хиригсуурийн соел. – Улаанбаатар, 2002.

Эрдэнэ-Очир Н. Военное дело древних кочевников Монголии (II тыс. до н. э. – III век до н. э.): дис. … канд. ист. наук. – Новосибирск, 2009. – 194 с.

Gantulga J., Grizeaud J. J., Magail J., Tsengel M., Yeruul-Erdene Ch. Compte rendu de la champagne 2009 de la mission archéologique conjointe Monaco-Mongolie // Bulletin du Musée d’Anthropologie Préhistorique de Monaco. – № 49. – 2009. – Pp. 115–120.

Granö J. G. Archaeologische Beobachtungen von meiner reise in Suedsibirien und der ordwest-Mongolei im jahre 1909 // Sonderabdruck aus dem journal de la Societe Finno-Ougrienne. – XXVIII. – Helsingfors, 1912.

Fitzhugh W. Mongolia Field Journal 2009 // American-Mongolian Deer Stone Project: Field Report 2009. – Washington-Ulaanbaatar, 2009. – Pp. 5–73.

Jacobson E., Kubarev V.V., Tseveendorj D. Mongolie du Nord-Ouest: Tsagaan Salaa / Baga Oigor (Text et figures). – Paris: De Boccard, 2001. – 480 pp.

Magail J. Répertoire des Pierre à Cerfs de la vallée du Haut Tamir // Хойд Тамирын голын сав нутаг дахь буган хөшөө. – Улаанбаатар, 2011. – T. 23–33.

Stone G. S., LaRocca D. J. A Glossary of the Construction, Decoration and Use of Arms and Armor: in All Countries and in All Times. – Mineola-New York: Dover Publications, 1999. – 704 pp.

Takahama Shu. Research of Ulaan Uushig I (Uushgiin Ovor) in Mongolia and newly acquired C14 data // Древние культуры Монголии и Байкальской Сибири. – Улан-Удэ: Изд-во БГУ, 2010. – С. 126–131.

SOME RESULTS OF THE STUDY OF DEER STONES IN THE HOYD TAMIR RIVER VALLEY Zh. Gantulga, Ch. Eruul-Erdene, J. Magail

The article presents some results of the study of stone steles of the late 2nd – early 1st millennium BC in the North Tamir river valley in Central Mongolia. The features of steles and the rarest images on them are described in the article. The types of accompanying altars are into consideration. The place of getting of stone blocks for production of this type of monuments is discovered. Based on the results of radiocarbon dating of organics, discovered near the steles, it was made a conclusion about the existence of a tradition of installation of deer stones in the North Tamir river valley in the period of 1210–760 BC.