ПОЛЬСКИЕ ВОСПИТАТЕЛЬНО-ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫЕ УЧРЕЖДЕНИЯ ВО ВРЕМЯ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ НА ТЕРРИТОРИИ ХАКАССКОЙ АВТОНОМНОЙ ОБЛАСТИ
С. В. Леончик
В статье рассматривается малоизученная проблема польских воспитательно-образовательных учреждений на территории Хакасской автономной области (ХАО) в годы Великой Отечественной войны. В Боград- ском районе ХАО находился польский детский дом, а школы и детские сады для детей депортированных поляков находились в Абакане, Черногорске, Усть-Абакане и Бограде. После окончания войны польские дети могли вернуться на родину.
POLISH EDUCATIONAL INSTITUTIONS DURING THE GREAT PATRIOTIC WAR IN THE TERRITORY OF THE KHAKASS AUTONOMOUS REGION
Sergey V. Leonchik
The article examines the poorly studied problem of the Polish educational institutions in the Khakass Autonomous Region during the Great Patriotic War. There was a Polish orphanage in the Bograd district of the Khakass Autonomous Region, and there were schools and kindergartens for children of deported Poles located in Abakan, Chernogorsk, Ust-Abakan and Bograd. After the war, Polish children could return to their homeland.
1 сентября 1939 г. началась Вторая мировая война, развязанная немецким фашизмом, с вторжения на территорию Республики Польша. Для поляков эта война стала войной на два фронта – 17 сентября восточные границы Польши без объявления войны переходят советские войска. После взятия в плен польских военнослужащих на бывших польских землях начались массовые аресты среди гражданского населения, а затем и самая массовая кампания – депортация.
Депортации, проведенные в 1940 г., по своей массовости и жестокости были особенно трагичными для польского народа, ведь они затронули не только определенные социальные группы – пострадали невинные семьи. Группы работников НКВД, военнослужащих, местной милиции и сельского актива приходили в дома и квартиры ночью или на рассвете, проводили обыск и приказывали в очень короткое время собрать вещи. Выселяемые имели право взять с собой имущество весом: для осадников и лесников – не свыше 500 кг на семью, для остальных категорий – до 100 кг на человека. Собрать самые необходимые вещи в течение нескольких минут часто было невыполнимой задачей. Затем депортированные семьи везли в вагонах для скота, часто в неизвестном направлении, без еды, в ужасающих санитарных условиях. На новом месте польские семьи ждала бытовая неустроенность, подневольный труд в тяжелых климатических условиях, мучительная разлука с родиной и оставшимися далеко членами семьи.
В результате четырех операций по насильственной высылке, проводимых в 1940-1941 гг., было выслано 320 000 граждан Польши. Всего за период с 1940 по 1949 г. в СССР было депортировано, по разным оценкам польских историков, от 900 000 до 1 500 000 польских граждан [1, c. 4-9].
В Красноярский край и Хакасскую автономную область после основных операций по депортации в 1940-1941 гг. было выслано, по одним источникам, от 15 000 до 16 000 чел., по другим же – от 18 000 до 25 000 чел. До сентября 1941 г. депортированные находились на положении ссыльных, на местах за ними осуществлялся надзор органов НКВД, где их ставили на учет и направляли на тяжелые работы в шахты, в колхозы, в леспромхозы.
30 июля 1941 г. в Лондоне был подписан договор между эмигрантским правительством Польши и Советским Союзом, получивший название договора Сикорского-Майского. После подписания этого договора, а также после визита генерала Сикорского в СССР Президиум Верховного Совета СССР амнистировал всех граждан Польши, заключенных в лагеря и тюрьмы Советского Союза в 1939-1941 гг. Что касается ссыльнопоселенцев, им выдали справки об освобождении, но все они остались в прежних местах пребывания. Договор Сикорского-Майского предусматривал создание на территории СССР представительств посольства польского правительства – делегатур. В Сибири было образовано 5 делегатур, одна из них – в г. Красноярске [2].
Красноярская делегатура осуществляла контакт с польскими гражданами через своих доверенных лиц. Такие доверенные лица находились в Абакане, Черногорске, Усть-Абакане, Минусинске, Краснотуранске, Казачинском. В начале 1942 г. делегатура через своих доверенных лиц осуществляет огромную работу по социальной помощи полякам. Организуются склады продовольствия, столовые, дома инвалидов, детские сады (в Черногорске и Усть-Абакане), школы (в Черногорске, Краснотуранске, Бограде и Усть- Абакане).
Для детей-сирот, а также тех детей, чьи родители были на фронте или не могли по болезни содержать их, создавались детские дома. В Красноярском крае таких детдомов было три – Порожский детский дом в Казачинском районе, Маломинусинский детский дом в Минусинском районе и Болшеербинский детский дом в Боград- ском районе Хакасской автономной области. На момент открытия в Большеербинском детском доме насчитывалось 150 детей.
В феврале 1943 г. вследствие ухудшения отношений между СССР и польским эмигрантским правительством заметно изменилось и положение польских граждан в СССР. Стали закрываться делегатуры, начались проблемы в снабжении детских домов. В июле 1943 г. при Наркомпросе РСФСР был создан Комитет по делам польских детей в СССР, который кратко назвали «Комполь- дет». Передача Большеербинского детского дома в ведение районо и «Компольдета» произошла 25 февраля 1943 г. Из акта передачи известно, что детдом занимал два приспособленных здания. Заведующей на момент передачи была Ванда Сур- кантова из Белостока, после передачи – Мария Плющик. Персонал состоял из 16 человек.
Из воспоминаний бывшего воспитанника польского детского дома в Большой Ербе Эдварда Цимермана, проживающего в настоящее время в г. Бельско-Бяла Республики Польша, можно узнать, какими были условия жизни и обучения.
Эдвард, будучи подростком, после смерти матери прибыл вместе с сестрой Геновефой в Большую Ербу 17 сентября 1944 г. Он вспоминает, что тогда директором детдома был Франчишек Карпиньский. В детдоме была 4-классная школа. Все педагоги и технический персонал были поляками. Условия для обучения были очень тяжелыми. Учебников, тетрадей и ученических принадлежностей практически не было. Не было и чернил. Обычно растирали в порошок кирпич, затем полученный порошок смачивали и пробовали писать. Писали на газетах. В школе обучали польскому языку, математике, русскому языку, а также пению, рисованию и физической культуре. При детдоме был организован ансамбль, который выступал перед жителями Большой Ербы. В свободное время зимой дети катались на коньках на речке. Коньки делали сами – сначала из дерева, затем оббивали проволокой. В детдоме было три коровы. Две из них служили вместо коней, на них возили дрова из лесу. Хозяйственными работами заведовал Владислав Штуковский. Летом старшие дети работали на сенокосе. Мальчики часто плели корзины, которые меняли на продукты питания у местного населения.
Эдвард Цимерман вспоминает, что спальня мальчиков находилась над подвалом, где хранился картофель. Старшие мальчишки пробили в полу дырку и с помощью проволоки длиной около 1,5 метра вытягивали картошку из-под пола, затем в близлежащем лесу ее пекли в костре. Голод постоянно преследовал детей. Кухня размещалась в отдельном доме. Дети напрашивались носить воду из речки, за что получали сухой кусок хлеба. Девочки умело изготавливали занавески из газет – ткани на шторы не было.
В Государственном архиве Красноярского края сохранились отчеты о деятельности Больше- ербинского детдома, и в одним из них можно прочесть: «Дети воспитываются на польских героях, как то Костюшко, Эмилии Плетэр, Домбровского и из организаторов Комитета польских патриотов Ванды Василевской и генерала Первой польской армии Берлинга. Материалы берутся из польских газет “Вольна Польска” и книг на польском языке из библиотеки СПП из Москвы. Таких книг получено на детский дом 110 шт. На таких материалах воспитываются польские дети в духе польских патриотов».
В 1945 г. в детский дом приехала Елена Бла- жевич, которая стала исполнять обязанности заместителя директора детского дома и директора школы. Приехала она вместе с пожилым отцом, который работал сторожем и умер до отъезда из Большой Ербы, где его и похоронили. А директор Ф. Карпиньский был арестован и увезен из деревни. Говорили, что ему предложили руководить колхозом, но он отказался, за что власти его и арестовали. Новым директором детдома был назначен Юзеф Сова. Перед самым отъездом Эдвард Цимерман с сестрой получили извещение о гибели на фронте их отца – они остались полными сиротами.
Дети Большеербинского польского детского дома выехали на родину в Польшу вместе с детьми из Маломинусинского детского дома. Произошло это 27 марта 1946 г. Целый месяц длилась их репатриация. В самом начале дети из Большой Ербы попали в разделительный пункт в Госты- нине, затем два месяца жили в детском доме во Вроцлаве, а уже после Вроцлава их направили в детдом в Шклярскей Порембе. Однако не все дети сразу могли поехать в этот детдом – часть попала в спецбольницу для лечения трахомы, широко распространенной в те годы в Хакасии.
Немного осталось в живых бывших воспитанников польско-сибирских детских домов. Каждые два года они собираются на съезды бывших воспитанников, где встречаются со своими ровесниками – друзьями тех суровых военных лет их детства.
ЛИТЕРАТУРА
Репрессии против поляков и польских граждан. Исторические сборники «Мемориала». – М., 1997. – С. 4-9. Brzoza Cz. Polska w czasach niepodleglosci I II wojny swiatowej (1918-1945). – Krakow, 2001. – C. 295-299.
